Эпизод номер ноль. Предваряющий.

От тюрьмы… от сумы… Не знаю, не знаю… Но единственная вещь, от которой я действительно зарекалась в своей жизни. - это любая работа, связанная с практической педагогикой и вообще со всеми школьными делами. И надо ж было случайности, которая, как известно, служит по совместительству непознанной необходимостью, молнией
ударить именно в этот зарок и выжечь его дотла.
- Слушай, ты сейчас очень занята?- вдруг спросил сосед ленивым августовским деньком, неожиданно прерывая наш не менее ленивый обмен негативными мнениями о качестве бензина, - тут одной хорошей женщине помочь надо. Сын у нее школьник…-
- Сын- школьник? Значит, беда у хорошей женщины…

Когда я соглашалась на эту педагогическую авантюру, мне и в голову не приходило задаться вопросом о том, знаю ли я что-нибудь о школе. Что там может быть непонятного? Я училась в школе, моя дочь училась в школе, моя мама была учительницей, а, кроме этого, мои знакомые и друзья время от времени делились со мной различными сюжетами о тяжкой родительской доле. Школа может нравиться или не нравиться, но при этом она являлась в моем понимании чем-то очень естественным в нашей жизни. Таким же естественным, как возрастные изменения организма, сопровождающие человека с момента его рождения.
Сама я школу даже не то, что не любила, а убежденно считала ее врагом - как личным, так и всего живого, искреннего и настоящего, что есть в людях. Жаль, что человечество не придумало еще каких-то способов в массовом порядке заталкивать объемы необходимых элементарных знаний в головы подрастающего поколения.
Наверное, все это было, мягко говоря, не самым логичным основанием для помощи в воспитании школьника, но покажите мне логичные места в нашей жизни!

Вовочкину мать моя позиция не смутила, а предложенная ею очень высокая оплата моих услуг с весьма неопределенными задачами - минимизировать количество двоек и, по возможности, "держать в руках" своенравного школьника - склонили чашу весов в пользу решения принять это предложение.
Я честно сказала своей работодательнице о том, что в практической педагогике ничего не понима и что единственное, что я смогу делать на ниве школьного просвещения, - это партизанить в тылу врага.
Галина Дмитриевна на секунду задумалась и сказала, что поскольку все традиционные подходы к попыткам стабилизировать образ жизни ребенка уже безнадежно исчерпаны, то… В общем, мы договорились, и, по-моему, даже понравились друг другу.

Школа, школа… В мое школьное время все было просто. Дети были разгильдяями, школа их держала в какой-то дисциплинарной узде с казарменным отливом, а родители, в подавляющем большинстве, беспрекословно признавали авторитет школы и поддерживали его доступными им способами, в конфликтных ситуациях становясь на сторону образовательной системы.
После первого месяца, проведенного в роли Вовочкиной Мери Поппинс, у меня возникла, впоследствии практически полностью подтвердившаяся гипотеза о том, что в современной российской средней школе разгильдяями стали все: и ученики, и учителя, и родители. Эти три центра школьного обучения находятся между собой в каком-то воспроизводящемся договоре о совместном производстве некого халтурно-халявного продукта. Родители заказывают уровень успеваемости и степень школьной занятости во внеурочное время; школа, в соответствии с перечнем оказываемых услуг и прейскурантом, так или иначе выводит ребенка на заказанный уровень, иногда существенно завышая отметки; а сами школьники очень рано осваивают искусство мелкой политической интриги, зная грешки обеих сторон, весьма умело поддерживают нужный им, школьникам, уровень взаимного раздражения школы и родителей.
Эта взаимонеудовлетворенность школы и родителей служит юным интриганам прекрасным поводом для перевода стрелок виновности в тех случаях, когда одна из сторон пытается обвинить их в невыполнении условий основного договора.
Искусство манипулирования взрослыми - это, пожалуй, единственный предмет, которому в школе учат и учатся по- настоящему.


Свою дочь я отправляла в положенное время в школу так, как иные матери не провожают сыновей в армию: с рыданиями, причитаниями и бесконечно повторяемым : "Что же они там с тобой сделаа-аа-ют…". Но. к моему счастливому и радостному удивлению, все обошлось. Начитанный ребенок сам нашел какие-то правильные балансы взаимодействия со школой, принялась учиться на "отлично" и без напряжения окончила это дело золотой медалисткой. Без моего вмешательства в учебные процессы. С последующей за школой Медицинской Академией дочка поступила точно так же. "Ты хоть посмотри на наших, " - сказала она, вручая мне пригласительный билет в Колонный Зал на церемонию чествования "краснодипломников" этого старейшего российского ВУЗа.

Так что информированностью о реалиях нынешних учебных заведениях я почти не обладала. Все пришлось узнавать и открывать заново.
Правда, был один фактик.

Где-то на втором курсе ВУЗа моя дочь, поддавшись давлению моды на студенческие заработки, объявила, что будет заниматься с ученицей - школьницей, которую надо "подтянуть" по математике, биологии и химии.
Мама этой Наташи, перед тем. как заключить окончательный договор с юной педагогиней, пожелала познакомиться с матерью этой самой педагогини. То есть со мной. Мы все пили чай, и эта мама рассказывала свою историю. Она в доперестроечные времена работала продавщицей разливного пива. Когда наступили времена с возможностями, она рискнула, вложила все накопленное в бизнес. И не ошиблась с выбором. Бизнес пошел.
И была у нее отчаянная мечта - дать дочке настоящее современное образование. Несовковое. "Всю силу положу, а дочь у меня образованная будет," - несколько раз повторила Наташина мама. А возможности для получения "несовкового" образования тогда в России росли, как грибы.

Я уже сейчас не припомню, в каких "лицеях" и "гимназиях" училась ее Наташа. К моей дочке она попала после учебного заведения с завораживающим названием "Московский Норвежский Эстетический Колледж". За время "дегустации" разных, не менее экзотических учебных заведений, Наташу какие-то люди обучали в них: иностранным языкам, буддизму, танцам, истории религии, рисованию, йоге, истории живописи, музыкальной культуре, этике и эстетике и многому другому. Девочка запомнила многое из пройденного, но при этом семиклассница читала буквально по слогам. О правописании речь не шла вообще.
При всем этом практическая, крестьянская, помноженная на бездонный опыт успешной торговли сметка матери неоднократно била тревогу: " А действительно ладно ли все идет? Тревожно что-то! А не "разводят" ли ее эти образованные?"

В такие моменты она собиралась и шла к директрисе учебного заведения с целью забрать оттуда дочку и отдать ее доучиваться в рядовую школу. Дальше все проходило по отлаженному сценарию. Видно, что Наташина мама не одна такая была. Ее провожали в дорого обставленный кабинет, предлагали малюсенькую чашечку кофе, которую она с опаской держала в своих изуродованных многими годами физической работы руках, угощали швейцарским шоколадом. Директрисы, всегда выглядевшие и пахнувшие так, как будто только что покинули стены модного и дорогого косметического салона, одетые в одежду из дорогих бутиков, мягкими красивыми голосами рассказывали ей об особенностях индивидуального подхода к ученикам, намекали на то, что у них в заведении учатся дети очень высоких должностных лиц, что они исключительно из деликатности не афишируют это обстоятельство. Объясняли, что если такую, "тонко чувствующую" девочку, как Наташа, отдать в рядовую школу, это приведет к подростковому кризису и гибели всех ее талантов, которые сейчас "раскрываются, как цветок в саду у трудолюбивого и внимательного садовника". Наташиной маме рассказывали о психологе Пиаже и пятнах Роршаха. О кризисе российского, никому "на западе" ненужного образования и ложной популярности Макаренко. О французских и швейцарских методиках. После чего Наташина мама с чувством осознания своей дремучести выкладывала очередную толстенькую пачку купюр и удалялась, убежденная в ошибочности и преступности своих сомнений.
В какой-то момент все-таки практическая сметка победила. Неимоверная "крутизна" постановки учебного процесса в "Норвежском Эстетическом Колледже" оказалась чрезмерной даже для Наташиной мамы. Наташа пошла в районную школу. И здесь после одной очень тяжелой беседы с преподавателями по русскому и математике, убийственная сермяжная правда встала во весь рост. Оказалась, что от курса средней школы девочка отстает примерно на два года. Плюс к этому какие-то проблемы с восприятием материала и не очень адекватное поведение в классе.
Год Наташа занималась с учителями дома. Потом пошла в школу, и тут ее мама, панически напуганная всяческими образовательными изысками, решила подбирать репетиторов-помощников "из чего попроще". Из студенток, например.
 

Первые три или четыре недели все было просто замечательно. Моя дочка занималась с Наташей русским, литературой, биологией и географией. Школьные оценки поползли вверх, и мы все гордились: мамы гордились умными дочками, а дочки своими достижениями. А потом случилось...
- Мать, мам, выручай. Полный тупик. Помогай - математика у нас, - сказала дочь, вытирая слезы с глаз.
- Что, пример трудный?
- Нет, пример легкий. Там что-то другое…-
Через час я поняла, что есть это "другое" и в чем "тупик". Наташа не могла подставить численное значение в формулу. Не могла заменить буквы числами. Не могла и все. У нее был какой-то внутренний запрет на эту процедуру. Не понимала она этого. Еще час мы с дочкой ползали по полу, раскладывая по паласу разные предметы - книги, игрушки и даже деньги, пытаясь на чем-то показать смысл этой подстановки. Потом Наташа расплакалась. Вслед за ней захлюпала и моя дочь. Глядя на плачущих, предельно уставших девчонок, разрыдалась и я. Пока мы так в шесть ручьев рыдали, Наташа, без отрыва от плача, прочла нам небольшую лекцию о значении "недеяния" в буддизме. Кстати, на мой взгляд, осмысленно и уместно.

Видимо, для того, чтобы учить эту девочку, надо было знать какие-то особые, необычные коды доступа к ее пониманию. Бог знает, на каких крутых поворотах ее экзотичного образования образовались эти коды. Было ясно одно - эта задача не студенческого калибра. Дочке я просто запретила продолжать эти занятия и брать на себя, хоть частичную, но все-таки ответственность за эту необыкновенную девочку.

Эпизод номер один.

- Здравствуй, - говорю я в спину подростка, сидящего за письменным столом.
Мальчик несуетливо, но и без медлительности, которая могла бы быть расценена, как протестно-демонстрационная, встает и отвечает: "Здравствуйте!"
На нем черная майка с логотипом группы "Ария". Мы рассматриваем друг друга. Я предусмотрительно подготовилась к этому процессу. На мне есть что рассматривать подростку : на груди висит флешка, скомпонованная с фотоаппаратом, на поясе закреплены телефон и плеер, из маленького кармашка торчат ключи от машины. В случае необходимости любой из этих предметов может стать ТЕМОЙ для знакомства, не угнетающей чувство собственного достоинства юного существа. А заодно я, как сейчас принято говорить, "посылаю сигнал" о том, что по крутизне технического оснащения я готова посоперничать с любым "авторитетом" из его окружения. Но, это так, на будущее… Пока не к спеху.. А мальчишка красив… просто кинематографически красив… опять же, как говорится, "смерть девкам". Надо будет поговорить об этом с его матерью. Не может быть, чтобы такая внешность не была серьезным социальным фактором его существования. Пока мы так рассматриваем друг друга, предмет моего будущего высокооплачиваемого труда выстроил оборонительную линию Маннергейма тинэйджера. Эту линию можно охарактеризовать как "прекрасно воспитанный подросток" : руки держит почти по швам, в глазах кротость и смирение князя Мышкина и готовность бесконечно произносить три слова, а именно "да", "спасибо" и "пожалуйста". Эта оборонительная линия непробиваема в коммуникации.
У взрослых это называется "политкорректностью". А на практике означает категорический отказ от сути, отказ именовать проблемы и явления своими именами, фактический запрет на фиксацию реальных затруднений. В поле политкорректности проблем не бывает в принципе. Ну, да ладно! Должны же, в конце концов, возраст и опыт давать какие-то преимущества в виде форы. Сыграем на этом поле! Мальчишка изображает ангелочка? Пусть!
- Володя, тебя мама информировала о том, в каком статусе я здесь нахожусь?-
- Да…-
- А можно узнать, как ты понимаешь, зачем я здесь?
- Вы мне помогать будете… уроки делать… из школы возвращаться…-
- Так. Все верно. Я тоже это так понимаю. Но есть один важный нюанс. Я наемный работник. Твоя мама наняла меня, чтобы я тебе оказывала помощь в кое-каких затруднениях. Сейчас это не очень актуально, но я прошу тебя помнить о том, что я работаю у твоей мамы, а не у тебя. Надеюсь, что наши задачи, если не полностью, то хотя бы частично совпадают. Так что наша общая ближайшая цель - научиться работать вместе. Ты согласен с такой формулировкой?
-Да…- вынужденно шелестит восьмиклассник.
- Значит, можно сказать, что мы с тобой подписали протокол о намерениях?-
- Да…-

Сохраняя выбранный стиль, начинаю обсуждать с моим подопечным технические подробности нашего взаимодействия. После школы я его встречаю и везу домой. На самом деле, для Володиной мамы - это важнейшая часть моей работы. Одна из причин поиска "няни" для восьмиклассника - неистребимая способность этого школьника "пропадать" после уроков. Эта его способность делала бессмысленной тратой денег наем репетиторов. Репетиторы нанимались во множестве. Только ребенок пропадал где-то по дороге на занятия с ними. Он помогал пострадавшим в автокатастрофах, которые почему-то имели стабильное свойство случаться сразу после уроков и непременно около школы, он спасал старушек, которым становилось плохо на улице, он даже помогал делать уроки отстающим школьникам и, как минимум, раз в неделю вешал шторы в каком-нибудь классе, а количество сломанных троллейбусов в районе наводило на мысль о наличии серьезного кризиса в сфере общественного транспорта в Москве. В общем, моя работодательница Галя небезосновательно полагала, что, если это время будет просто потрачено на сидение за письменным столом, на котором разложены учебники, то это уже само собой приведет к уменьшению количества неудов в дневнике.

Естественно, технологии встреч после уроков я уделяю особое внимание. Если подросток захочет саботировать нашу с ним совместную деятельность, то эффективнее всего, конечно, начать с этого момента. Я прошу Володю избавить нас от унижающей процедуры отлавливания его у дверей кабинета, где происходит последний урок по расписанию. Объявляю, что у него имеются 20 льготных минут, на которые он может задержаться без оповещения меня о причинах задержки, и серьезно предупреждаю, что по истечении этих 20 минут его новообретенная няня будет устраивать публичное шоу по его розыску - с опросом свидетелей, привлечением педагогов и милиции. Заметив, что это шоу на пользу никому не пойдет, проявляю великодушие и предлагаю ребенку самому выбрать место, где мы будем встречаться, на тот случай, если он считает, что тетя, встречающая его после школы, может нанести ущерб его общественному статусу.
К моему огромному удивлению, этот пункт абсолютно не беспокоит Володю.
- И что, даже если я тебя буду ждать у самого выхода из школы, у тебя нет возражений?- уточняю я.
Подопечный уверяет, что нет, и по-джентельменски предлагает мне парковаться там, где мне удобнее.
Впоследствии, я поняла, что нынешнее поколение тинэйджеров принципиально отличается от, скажем, моего, как, впрочем, и от всего того, что я знала раньше об этом.

Нынешние подростки рациональны и любят комфорт. Они очень рано понимают, что ребенком быть выгоднее, чем взрослым. Зачем играть в ложную самостоятельность и, например, стремиться самому поехать в "Библиоглобус" за нужной книжкой, когда со взрослыми сделать тоже самое и комфортнее и выгоднее? Зачем ехать на метро, когда тебя могут отвезти на машине? Зачем тратить свои карманные деньги на всякие колы-орешки, когда сопровождающий тебя взрослый может тебе это запросто купить? А при правильно выстроенном поведении этого взрослого можно развести и на что-то более серьезное, вроде модных дисков, футболок с нужными логотипами или даже что-нибудь техническое, например, новый mp3 плеер, благо все эти вещи тоже продаются в книжных. Но,это уже из области высшего поведенческого пилотажа. И на следующий день в школе референтная группа будет оценивать не только технические параметры плеера, но и удачную технологию "разведения" предков. Технология разбирается по косточкам, из нее умело удаляются специфические частности, отфильтровывается общее, то, что может быть использовано другими, и аккуратно укладывается в память в качестве успешного ноу-хау.
Ох-ох-ох … Почему же я раньше этого не понимала? А сейчас все представляется таким очевидным… Сейчас я убеждена, что одна из самых существенных родительских, а, возможно, и педагогических, ошибок в воспитании - это недооценка ребенка как политика. Мы, взрослые, родители зачастую, замороченные своими делами-проблемами, можем не слышать и не видеть свое чадо, даже находясь с ним в одном помещении.

С детьми этого не бывает. Семья - источник и благ и репрессий. Ребенок должен знать, что его ожидает и на что он может рассчитывать в краткосрочной и в долгосрочной перспективе, какие задачи из имеющихся, можно решать. Его служба внешней разведки никогда не дремлет. За системообразующими членами семьи ведется непрерывное наблюдение. Вычислительные центры проводят перманентный многофакторный анализ ситуации. Туда методично заносятся все оговорки, проговорки, реплики, телефонные и кухонные разговоры, образцы поведения в конфликтных и проблемных ситуациях, факты очевидного вранья и прочие данные непрерывного мониторинга. На отдельном, глубоко законспирированном диске хранится компромат со списком потенциальных стратегий его эффективного использования и перечнем особых случаев, когда он может быть вброшен. Особо выстраивается тактика создания временных коалиций с привлечением сторонников для решения конкретных задач.

Простодушные родители могут и не подозревать, что уже месяц, как их отношения с чадом определяются афишей, висящей около гастронома: …числа- месяца в Лужниках состоится концерт группы… Четырнадцатилетнему подростку попасть на этот концерт тяжело. Очень тяжело. Но тем слаще вкус победы. Интересующие его билеты (поближе к сцене, в танцующую часть публики) стоят больше тысячи рублей. Обстановка рок-концертов и сопутствующих им общественных проявлений в большинстве случаев не вдохновляют родителей на согласие. Возвращаться домой объективно придется поздно, со всеми вытекающими, что тоже не способствует...
И работает, работает компьютер на полную мощность, вычисляя оптимальный момент обнародования просьбы, определяя ключевых сторонников, тактику их мотивации, а также способы эффективной нейтрализации оппонентов всеми возможными способами.
Вплоть до умелой организации внутрисемейных конфликтов. В конце концов, если плачущая мать швыряет деньги с криком: "Да делай что хочешь, мне уже все равно, " - это тоже победа. Просто часть времени из нескольких последующих дней надо будет потратить на зализывание нанесенных ран. Но это уже намного проще.
Подростки проявляют чудовищную расчетливость и цинизм, когда на кону стоят факторы их социального статуса - так, как они его понимают. Посетить концерт группы, фанатом которой ребенок себя определил, - это вопрос сохранения или потери "лица". И, перефразируя известную пословицу, можно сказать, что "ради сохранения лица, ребенок не пожалеет ни мать, ни отца".

Когда мой подопечный Вовочка задался целью непременно побывать на концерте группы "Ария", он разработал следующий план:
1) он уговаривает свою няню (т.е. меня) дать ему 900 рублей. Добавляет свои 200. Покупает билет.
2) Сообщает матери, что билет у него есть, и этот билет подарен ему его старшим другом-отличником из обеспеченной семьи, который очень хочет идти на концерт именно с ним, Вовочкой.
3) Едет к бабушке (матери отца) обедает, пьет чай,и непрерывно за обедом сообщает бабушке такие сведения о своей матери, к которым бабушка заведомо очень неодобрительно отнесется. При этом ни слова не говорит об "Арии".
4)Проводит "серьезный разговор" с матерью, упирая на то, что очень неловко подводить друга, который подарил ему билет. В случае отказа переходит к пятому пункту.
5)Звонит бабушке, почти плачет, кричит, что "мать его никуда не пускает", что он, кроме уроков, ничего не видит, что он хочет на "Арию"…, а ему даже это не позволено.

Умело подготовленная бабушка готова принять "в штыки" любое проявление воли Володиной мамы, начинает играть на стороне ребенка.
6) Если все предыдущее не срабатывает, то бабушка назначается ответственной за уговаривание отца составить ребенку компанию при посещении концерта. Вероятность успеха - 8 шансов из 10. В этом случае - разрешение матери уже "как бы" не требуется.
7) Если, по несчастливому совпадению событий, все усилия не приводят к успеху, если все начнется с того, что ему откажу я, то ребенок посылает всех к черту, в день концерта вечером вырывается из дома и любыми путями пытается прорваться на концерт.
"И, если со мной что-нибудь случится в тот вечер, Вы, тетя Лена, будете виноваты,- подводит итог ребенок.

Когда Вовочка изложил мне весь этот план, я ахнула и поинтересовалась, сколько времени он потратил на его разработку. "Вообще-то я давно об этом думаю, но так конкретно - дня два, " - последовал спокойный ответ.
Я считаю себя достаточно искушенным человеком, но легкость, с которой этот шкет загнал меня в серьезную служебную ловушку просто фактом сообщения об этом плане, произвела сильное впечатление.
И, черт меня побери, в этот момент я твердо знала, что весь этот сюжет - далеко не предел его манипуляторских способностей.
Мне из этой ситуации надо было выбираться во-первых, без нарушения производственной этики, а во-вторых, не испортив отношений ни с ребенком, ни с его матерью - моей работодательницей.
-Володя, а ты помнишь, что я работаю не у тебя, а у твоей мамы?- спрашиваю, в основном, для того, что бы выиграть время для лихорадочного соображения, что делать, как поступить…
- Конечно, - почти хамски отвечает ребенок, в полной уверенности, что я уже всецело принадлежу к когорте используемых им людей.
- И какого типа действий в этой связи ты от меня ожидаешь?-
-Понимания, - не моргнув глазом, заявляет юный отпрыск.
Наповал! Мама дорогая! Боже мой, КТО и ГДЕ их ЭТОМУ учит?!
Это не ребенок. Это Березовский в детской упаковке! Даже не Березовский - Макиавелли!
Чувствуя себя полностью раздавленной, еду с довольным Вовочкой покупать билет на "Арию". Вечером сдаюсь с его матери. Предлагаю ей согласиться на то, что он пойдет на концерт с отцом. Мать соглашается без проблем, а также принимает решение не мешать сценарийным действиям сына. Но надо сказать, что этот план тоже произвел на нее впечатление.
Хе-хе. Впоследствии у меня был повод убедиться в правильности выбранного решения.

Спустя несколько недель после этих событий мне довелось выступить в роли ярого противника поездки Володи на два дня к кому-то на дачу, на празднование дня рождения.
Причиной такой позиции были два ненаписанных сочинения. При этом мать не возражала против поездки, но только в том случае, если я сочту ее возможной. Я не сочла. Тогда мой подопечный вечером рассказал матери историю с билетами на "Арию", представив меня автором и инициатором всего сюжета…
О, времена, о нравы…
 

Эпизод номер два.

Мне даже неловко признаваться в том, что практически каждый день, проведенный со школьником, включенность в его повседневные семейные, учебные и прочие реалии был для меня днем открытий, недоумений и древних, как мир, выводов о том, что я ничего не понимаю в окружающей социально-образовательной действительности.
Я чувствовала себя одним из персонажей Жюля Верна - из тех, что бродили по Африке в полной уверенности, что находятся в Южной Америке, и дивились: ну, не должно быть жирафов на американском континенте! Но видели жирафов. Я тоже не сразу стала догадываться, что нахожусь не совсем на том континенте, на котором предполагала оказаться.
Недоумения, как и у героев "Детей капитана Гранта", начинались с мелочей.
Например, с выполнения домашнего задания по теме "Русские народные песни".
Когда Вовочка после школы сообщил мне тему домашнего задания по литературе, я наивно и радостно предложила подопечному заехать ко мне домой на минутку, поскольку у меня как раз, кстати, есть два чудных диска с народными песнями…
И думаю про себя, что эта тема - просто замечательный повод впихнуть в уши ребенка что-то, кроме рока.
- Это хорошо все, тетя Лена, - развеял мои иллюзии подопечный, - но этого как раз и не надо. Нам не надо песен слушать.
- Вы их в классе на уроке слушали?
- Нет. Не слушали. Я ж говорю, незачем … Да и правильно это. Нечего время тратить - всякую фигню слушать…-
Не реагирую на эту мелкую провокацию, спрашиваю:
- А что надо тогда?
-Как что? На вопросы отвечать по плану.
- А вопросы из учебника?
- Нет. Натаваня всегда свои планы дает.-
- Кто?
- Ну, Наталья Ивановна, мы ее Натаваней зовем. А она не просто учительница. Она придумывает планы для других учителей.
Ага. Значит, моему подопечному повезло. И мне, судя по этому началу, тоже.
Значит, у моего глазастого Вовочки не просто преподаватель литературы, а из лучших. Методист. Интересно. И, похоже, мы с этим методистом уже здорово расходимся во взглядах на то, что надо делать при изучении темы "Русские народные песни". Она считает, что песни для этого слушать не надо, а надо отвечать на вопросы по ее плану. "Что-то слышится родное в этой песне ямщика". Подход, до боли знакомый моему поколению.
Ну-ну. Это уже не "Дети капитана Гранта". Это "Сталкер".
Я решила, что мне надо придумать ник-нэйм для своего подопечного, для общения с ним.
Этот ник, по моему разумению, должен был удовлетворять следующим требованиям:
во-первых, быть комплиментарным, чтобы ребенок на него согласился и воспринял его;
во-вторых, должен быть детским, чтобы обеспечивал нужную дистанцию и стиль отношений;
а, в-третьих, он должен отличаться от всех домашних и внедомашних имен и прозвищ, которыми его именуют. Я выбрала имя "Глазастик". Фонетически не слишком удобно, но удовлетворяет всем означенным требованиям.
Дома после обеда Глазастик взялся за саботаж занятий. Конечно, ребенок не заявлял прямо, что не хочет делать уроки. Он стал изобретать для себя срочные и необходимые занятия, как то: полив комнатных растений, наведение порядка на письменном столе, заточка карандашей и проч.
- Глазастик, отставить парко-хозяйственные занятия, начинаем делать уроки.
- Отставить что?
- В армии то, чем ты занимаешься, называется парко-хозяйственными работами. А, поскольку, судя по твоему отношению к учебе, армии тебе не миновать, то запомни это название и марш делать уроки. С чего начнем?
- С литературы.
Во мне еще продолжает бурлить возмущение по поводу того, что при изучении темы "Русские народные песни" сами песни как бы не при делах. Из глубин подсознания выплывает тургеневское стихотворение в прозе "Певцы". И моя учительница литературы, строго предупреждавшая нас, что "тот, кто при ответе по теме "Песни" не сумеет членораздельно объяснить, какие песни он слушал, да что и как понял, тот будет получать на балл ниже, то есть, отличным такой ответ быть не может". Ну, да ладно. Здесь за критику этой Натавани мне никто платить не подряжался.
Вместе с подопечным начинаем изучать список вопросов по теме. Вопросов всего пять. Первые четыре вопроса достаточно простые, и ответы на них могут быть прямо извлечены из учебника, а вот пятый - " Чем определяется лирический строй народной песни?" - ставит меня в тупик.
- Володя, а Наталья Ивановна объясняла на уроке, что такое "лирический строй"?
- Нет, - говорит ребенок, глядя на меня честно и серьезно.
Может, кто и не знает, но одной из ученических доблестей восьмиклассников, по крайней мере, немалой их доли, является способность выходить после урока, не зная, о чем там шла речь. Не притворяться, не имитировать это незнание, а действительно искренне НЕ ЗНАТЬ. Очень уважается такая способность в школьных стаях - тусовках, впервые примеряющих на себя, (на себя, а не завистливо глядя вокруг на старших) различные модальности подростковых представлений о "крутизне". Быть на уроке и не знать, о чем говорил учитель, - это круто! Мой подопечный не просто член стаи, а один из ее лидеров. Уж кто-кто, а он не будет халтурить в таких важных делах. Он действительно не знает, о чем говорила Наталья Ивановна. Такого шикарного результата удалось добиться путем переписки по SMS с Олесей, перебрасывания записками с Вадимом, у которого не было мобильника, и прямых переговоров с Мирославом. Я интересуюсь, откуда же взялся список вопросов. Глазастик расценивает мой вопрос, как неуважительный относительно его лидерских качеств и недовольно бурчит:
" Откуда - откуда… Девочки на перемене переписали…"
Девочки - девочки… Вовочка - самый высокий, самый красивый и самый старший мальчик в классе. Со всеми вытекающими отсюда социально - психологическими учебными последствиями. Одноклассницы заполняют ему контурные карты по географии, рисуют внутренности ракообразных по биологии, делают переводы "фром рашн инту инглиш", расставляют запятые в тетрадках с упражнениями по русскому языку и так далее. Девочки из старших классов покупают ему в гимназическом буфете чипсы и колу. Молодые учительницы любят беседовать с ним о рок-музыке. Вовочка снисходительно принимает эти знаки внимания, позволяет себя опекать, полагая все это естественным укладом его жизни.

Пора нам с ребенком справиться с вопросом по "лирическому строю". Ввиду отсутствия иных источников информации, я начинаю внимательнейшим образом штудировать учебник. К искомому результату это меня не приближает, но зато преподносит ряд развлекательных сюрпризов. Не веря своим глазам, читаю несколько раз:
"… воспевается тоска по дому, любовь к милой, ненависть к жене…" Так -так… Из контекста, конечно, очевидно, что вместо "к жене" должно стоять "к врагу", но все равно… бодрит. Привет дедушке Фрейду от автора этого раздела! Идем дальше. Еще новость! В приведенном тексте песни есть выражение "стадо лебедей". По моему скромному разумению, коллективы пернатых именуются "стаями", а не "стадами". Но всяко может быть. Советуюсь с ребенком. Он обещает уточнить этот вопрос у Натальи
Ивановны.
Однако "чем определяется лирический строй русских народных песен" мы так и не выяснили. Придется прибегнуть к внешним источникам информации. Действуем в режиме разделения времени. Вовочка садится обзванивать отличников и хорошистов, а я ищу ответ во всемирной паутине. Безрезультатно. Глазастик язвительно сообщает, что "придурков заниматься такой темой в свое личное время нет даже среди отличников", а я, перелопатив все известные мне поисковики, обнаружила единственный линк на диссертацию одного воронежца. И эта ссылка категорически отказывалась открываться.
Ну что ж. Придется угадывать и фантазировать. Связав "лирический строй" с темой и настроением песен, конструирую для Вовочки ответ из подручного материала. И все - таки, лучше б было, если б мы песни слушали!

 

Эпизод номер три.

У Вовочки семь уроков. Три часа дня. Младших школьников уже в подавляющем большинстве разобрали, поэтому у школы можно без проблем запарковаться, так чтобы совместить ожидание ребенка с наблюдением за школьным двором. Школьный двор после уроков - зрелище для меня не только интересное, но и, каким-то непостижимым образом - волнующее. Душу будоражат царапающиеся осколки каких-то смутных воспоминаний… Вон стоят четыре старшеклассницы. Они стоят так, что мне, постороннему наблюдателю, очень хорошо видно: там не четверо. Там трое против одной.
Троица, похоже, в чем-то обвиняет эту одну. Эта одна слушает их с каменным лицом, потом поворачивается и уходит. Ей кричат что-то вслед, что-то вроде: "… ты даже не дослушала нас!". Девушка проходит, совсем рядом со мной, и я вижу, как она вытирает слезы шарфиком. Как жалко ее! Вечерок у девчонки будет мрачным. Небось, запрется в своей комнате, и на вопросы родителей о том, что случилось, будет буркать: "Ничего!" и шмыгать носом. А, может, будет и не так. Может, она побежит на свидание, пожалуется на несправедливость жизни своему возлюбленному, и весь вечер будет нежиться в положенном сочувствии, сопереживании и потенциальной готовности к решительным мужским действиям: "Эх, жаль, что они не парни! Я бы тогда бы…" А черт его знает, что будет! У этих все по-другому.
Школьный двор не умер без этой девушки. Он живет. Вот выходят три женщины с сумками. Думаю, что это учителя. Они неспешно идут и неспешно разговаривают. До меня доносится "… а йогурты я беру в "Пятерочке…". Вон из школы вышли чьи-то родители. Двое солидных мужчин и женщина в дорогом пальто. Если это так, то они сейчас остановятся и начнут разговаривать. Учителя в школьном дворе не задерживаются.
Родители же должны задержаться. Точно! Останавливаются. Ага, а вот что-то веселое: из дверей выкатываются двое младшеклассников. Поздновато они что-то. Лет одиннадцати, не больше. Бегут, толкают друг друга, кричат какие-то дразнилки. Какой же неутомимый народец! Чуть-чуть притормаживают, обгоняя трех учительниц. У школьных ворот, наградив друг друга тумаками, разбегаются в разные стороны. Вдруг один останавливается, смотрит другому вслед и кричит звонко и громко: " Ну и походочка у тебя! Как будто вибратор в заднице!" Ну и ну! Ничего себе детские публичные шуточки! Смотрю на взрослых. Учителя даже не вздрогнули, а родители громко хохочут над этой, явно рассчитанной на эпатаж, похабщиной. Пацан убегает довольный: номер прошел на ура!
Ну, наконец! По времени почти "на флажке" во дворе нарисовался Вовочка. Вот пройдоха! Он еще ни разу не нарушал установленного мной, двадцатиминутного лимита, но и раньше этого ни разу не появлялся. Все положенное выбирает целиком.
Привычно приветствую ребенка:
- Привет, Глазастый. Докладывай об успехах. Чем будем гордиться, чего стыдиться…
Вовочка рассказывает, что Натаваня его похвалила за работу на уроке, что если б не конец урока, если б еще пять минут, то он точно бы получил "пять" по литературе, и вдруг заявляет: " А геометрию мы сегодня с Вами делать не будем"!
- Эт-то еще почему?
- А географичка порвала мою тетрадь по геометрии!
Стоп. Я возвращаю ручку КПП в нейтральное положение.
- Рассказывай! И членораздельно, по порядку! Что за заморочки?
Ситуация обнаружилась следующая. Вовочка со своим приятелем делали задание по геометрии на уроке географии. Мдаа… Глазастик, похоже, в волнении забыл, что вчера убеждал меня в том, что по геометрии была контрольная, и учитель ничего не задал на дом. Ладно.
Пока этот момент опустим. Разбираемся дальше. Учительница географии, взбешенная таким явным пренебрежением к ее предмету, отобрала у разгильдяев тетради по геометрии, порвала их и выгнала обоих с урока.
Так. Мне надо подумать. Разгильдяи, безусловно, заслуживали наказания со стороны учительницы географии. Это факт очевидный. Она могла их выгнать с урока, сообщить об их безобразном поведении завучу и классному руководителю, могла, в конце концов, поставить им двойки в журнал. Но уничтожать чужой предмет, чужую вещь, где заключены результаты чужой работы, тетенька не должна была. Просто не имела на это права. Это для меня тоже факт. Правых в этой ситуации нет, но взрослый и учитель виноват больше. И, пожалуй, в эту ситуацию надо вмешаться взрослым на стороне ребенка. И еще нюанс имеется. Школьные предметы объективно не равны между собой в своих весовых категориях. Математика важнее географии. Может, это и неправильно, но опять же факт. И факт этот ничуть не оправдывает ребенкины безобразия, но усугубляет вину географини. А, между прочим, в этой тетрадке есть, то есть были и пара-тройка моих решений, которые я нескромно считала элегантными. А она порвала. Точно вмешиваться надо. Ничего личного. Я, естественно, не озвучиваю ход своих рассуждений перед ожидающим моего вердикта Вовочкой, но ребенок, как всегда, улавливает основное для себя, и очевидно расслабляется. На его, умиротворенной мордахе крупными буквами написано: "Пуля прошла подмышкой". Так. Осталось только сообразить, надо ли мне идти разговаривать с географичкой. Нет не надо. Предъявлять претензии школе - это не прерогатива няни. Значит, звоню Гале. И, пожалуй, подопечному сообщу о своих выводах. Не преминув "врезать" за вчерашнее вранье относительно " не задано по геометрии".
Глазастик с видимым удовольствием выслушивает первую часть моих выводов. И зримо,напрягается по второй. Он же прекрасно понимает, что, излагая его матери ситуацию, я не смогу умолчать о причинах, по которым он делал геометрию на географии.
Делает несколько неуклюжих попыток на ходу придумать что-нибудь оправдательное: было записано на доске, а он не заметил; спрашивал у ребят, те сказали, что не задано и т.д. Непреклонно поясняю ребенку, что не буду тратить время на то, чтобы понять вруном или лоботрясом выступил он в этой истории с географией, поскольку мне это безразлично.
- Тетя Лена, а маме небезразлично. Она, когда думает, что, я ее обманываю, обижается больше, чем когда считает, что я что-то не сделал.
- Все верно, Володя, - отвечаю очень серьезно. - Ты сын, она - мать. И когда ты врешь, она не "обижается", как ты выразился, а страдает. Я тоже страдала, когда считала, что моя дочь мне привирает. Но я тебе не мать. И твое вранье - это не повод для моих переживаний, а повод заняться математикой. Вероятности посчитать там, подумать, какая часть твоих рассказов правдоподобна…-
-Так, Вы мне совсем не верите?
-Глазастый, а что, я здорово похожа на идиотку? Ты, сам как считаешь, тебе верить можно?
Вовочка ухмыляется. Ребенок любит разговоры в таком ключе.

Кстати, здесь тоже все неоднозначно. У этого политикана по любому житейскому поводу имеется масса стандартных "заготовок". Дома Глазастый никогда не упустит возможность издать театрально -трагический вопль: " Так вы мне не верите?! Как тогда можно жить!" После этого он находится в оскорбленной позиции вплоть до поступления извинений, вкусностей и предложений компенсировать моральные страдания и моральный ущерб.

- Видишь? Сам все знаешь… Так что давай, не усложняй. "Верите - не верите". Пустое это все, продукт ты гинекологический…

- Что-оо?!- ошарашено смотрит подросток

- Что слышал. Тебя же только женщины в жизни воспитывали и обучали. Мамы, бабушки, тети. Пояснять не надо? Учителя почти все женщины, няня тоже женщина, так что неудивительно, что во многих важных моментах ты ведешь себя, как женщина.

Глазастик заинтересован и оскорблен. Ему только сейчас посмели сказать, что он - не мачо. На лице отражается секундное колебание - что сделать: оскорбиться или потребовать продолжения. Любопытство побеждает.
- Это как?-
Хе-хе. Кто б сомневался - то. Для любого подростка самая интересная тема на свете - это он сам.

- А вот как сейчас. Нам проблему решать надо, а ты: "Верите - не верите"… Я хочу сказать, что при любом повороте дел тебя больше волнуют отношения вокруг этих дел, а не сами дела. Самое главное для тебя - кто как к тебе относится, да как ты выглядишь. Женское это качество.

Я здорово лукавлю. Отношения вокруг дел в современном мире уже давно стали важнее дел. На отношениях строятся современная политика, экономика, на их же основе происходит законотворчество. Но здесь у меня локальная задачка - медленно работать на то, что бы ребенок начал задумываться, что хорошо учиться - тоже …авторитетно.

- Так, что поверь. Вот вы сейчас восьмиклассники. Вам вроде бы все пофиг. А пройдет года полтора-два, и у вас в классе лидеры поменяются. В авторитетах будут не те, кто портвейны возле киосков хлещут, а те, кто в деле соображает. То есть в учебе.
Думай, Глазастый. Конец твоего лидерства не за горами. Только убедить в этом тебя, четырнадцатилетнего, очень сложно. Ладно. Маме надо позвонить.

- Тетя Лена, а про портвейн Вы сказали просто так? Или?
- Или. Ты неисправим.

Галя согласилась с моими оценками всей ситуации, и, вздохнув, сказала, что завтра утром до работы поедет в школу.
На следующее утро Галя рассказала мне, что и как было в школе. Накануне вечером она позвонила родителям того, второго мальчика, чья тетрадка тоже была уничтожена гневной учительницей географии. Две мамы рано утром отправились в школу. Вначале они побеседовали с классной руководительницей, которая в принципе признала их претензии обоснованными, но отказалась ретранслировать эти претензии географичке.

Мамы сами разговаривали с учительницей географии. Разговор принял несколько неожиданный оборот. Учительница настаивала на своей абсолютной правоте, высказывала точку зрения о том, что мамам "запудрили мозги". "Они кому хотите мозги запудрят, " - сказала учительница и попросила мам сказать детям, что она была права.
Тогда мамы сделали попытку объяснить свою позицию через другую плоскость. Скажем так - через правовую. Они стали напоминать взрослой женщине, учительнице о том, что чужие вещи нельзя уничтожать. Что это даже в законах прописано… Попытка не удалась. Учительница категорически отказалась признать себя под российской юрисдикцией, и также категорически отказалась признать тетради школьников "чужими вещами", "материальными ценностями" и "информационными носителями", поминутно повторяя свой тезис о "запудрили мозги". Употребила как аргумент и тезис: " По заграницам ездите, а из-за копеечных тетрадей такой сыр-бор…" Разговор закончился практически в повышенных тонах. Мамы потребовали, чтобы учительница географии, невзирая на свои специфические правовые взгляды, не смела прикасаться впредь к вещам их детей.
Учительница повторила свой коронный тезис о мозгах.
- Вот так ,- горестно вздохнув, закончила рассказ Галя. - Вот так. Что скажешь?-
- Да… Что сказать-то? Географичка эта, похоже, дура круглая…Слушай, Галь, но ведь у вас там вроде лицей…Школа-то вроде нерядовая… Как это так?-

- А вот так. Я потом с Натаваней разговаривала. Она ж не просто так отказалась участвовать в этом разговоре. Она уже поняла, что это за человек. Географичка уже. оказывается,не в первый раз проявляет себя в качестве педагога. И мы не первые родители, которые с ней объясняются. Натаваня говорит, дескать, приведите нам другую. Умную и хорошую. За те же деньги. Завтра же возьмем. Да где ж таких взять? Говорит, спасибо, что хоть такая есть. Вроде даже едва нашли в августе. Во как !

- Ох, если она такая, то у ребеночка проблем с ней из-за этого разговора не выйдет? Может, зря я эту волну подняла? А то теперь двойки по географии, как из рога изобилия…

- Нет, не зря. По крайней мере, теперь мы в курсе. А ребенок пусть потщательнее географию учит. На пользу пойдет. Ох, бред какой… И ведь Москва, все ж не Урюпинск, и такие типши в учителях… Когда ж им платить начнут, елки-палки!

Вопреки моим опасениям, видимых несправедливостей в Вовочкиных оценках по географии не наблюдалось. Но эта женщина учудила другое. После этого разговора она стала сознательно коверкать фамилию моего подопечного. По поводам и без оных, она на уроках стала часто произносить его фамилию, переставляя ударение и растягивая слоги. Опять стала назревать нелицеприятная беседа. Однако в дело вмешался класс.
После очередного произнесения Вовочкиной фамилии в искаженном виде ребята с мест стали говорить ей, что коверкать фамилии нехорошо, - разве бы ей было приятно, если бы ее, учительницу географии, назвали, к примеру, так:.. Под давлением народного возмущения учительница перестала глумиться над фамилией ребенка.

В конце полугодия эта учительница географии отметилась еще одним замечательным проявлением, но уже безотносительно моего подопечного. На одном из уроков она заявила, "…что, начиная с последней четверти 20 века и по настоящее время, на политической карте мира не произошло серьезных изменений".
- А Советский Союз, а Югославия?- наперебой стали спрашивать восьмиклассники…
- Я говорю о серьезных изменениях , - отрезала учительница.
Справедливости ради надо заметить, что об этом я знаю только по рассказу Глазастика, но полностью невероятным с учетом всего произошедшег это заявление уже не выглядит. Вот уж, действительно: и когда учителям платить начнут? И сколько сейчастаких профнепригодных дам, которых, как говорится, на пушечный выстрел подпускать нельзя … работают педагогами?

Эпизод номер четыре.

- А к нам Пуся через две недели приедет, - сообщил Вовочка, прервав процесс решения задачи по физике.
Поскольку за последние пять минут это было уже пятое вербальное сообщение, не относившееся к постигаемому предмету, я по- простецки рявкнула: "Доделай задачу молча!" И стала вспоминать, что слово "Пуся" в сочетании с глаголом "приедет" я уже слышала от Гали. Если приезд Пуси за две недели до оного присутствует в голове у ребенка, значит, с ее приездом для Вовочки связано что-то очень важное. А, следовательно, и для меня.

Надо заметить, что еще в начале "педагогической" работы я прекрасно отдавала себе отчет в некоторых своих будущих этических проблемах, связанных с неизбежностью проникновения в реалии жизни чужой семьи. Я решила, что, даже если мне придется что-то знать в части этих самых реалий, то я просто не буду иметь о них ни мнений, ни суждений. Не то, что не высказывать их кому-либо, а действительно не иметь. Если, конечно, эти реалии не были связаны с моими обязанностями. За образец я выбрала себе образ кинематографического английского дворецкого. Это, естественно, как оказалась, было проще решить, чем сделать. Семья, школа и улица существуют как разные пространства только на бумаге. Жизнь на части не делится. Жизнь человека, семьи - это одно целое. И нет таких реалий в семье, которые не отражались бы на жизни ребенка в школе. И нет реалий школьной жизни, которые бы не находили отражение в жизни семьи.
Вот только интересно, почему я так отчетливо все это стала понимать только сейчас, когда занимаюсь с чужим ребенком? Где я была, когда моя дочь училась в школе?!

Загадочная Пуся оказалась Галиной мамой, Вовочкиной бабушкой и весьма неординарной личностью, судя по рассказам Гали.
Итак, Пуся. В прошлом - яркая обитательница театрального бомонда, женщина стальной воли, сила которой помогла ей вырваться из цепких объятий убийственного медицинского диагноза. Обладательница многочисленных "ручных" талантов : ювелирные поделки, изготовленные, ею "под настроение" носили дамы "из сфер". У Пуси на даче, где она преимущественно жила, наплевав на климат, ежегодно вызревал виноград. А еще, она была единственным человеком, которого "боялся" Вовочка. Кое-что в Галином рассказе -прелюдии к приезду Пуси меня насторожило.
Это "кое-что" относилось к области и истории взаимоотношений "мать-дочь". Судя по всему, Пусины воля и принципиальность, а также очень высокая озабоченность собственным имиджем, свойственная многим, так называемым, "людям искусства", оборачивалась зачастую страшными, жестокими поступками по отношению к детям.
Один из рассказанных эпизодов меня поразил до практически физических, болезненных ощущений от его восприятия. Оказывается Галю, красивую и современную женщину, после девятого класса грохнул какой-то дисбаланс обмена веществ. На каникулы ушла, как пел Вертинский "девчонка, звезда и шалунья", а первого сентября в десятый класс пришла туша, весом больше центнера. Звезда превратилась в парию. Пария превратилась в макивару для отработки ударов-острот и прочих подростковых школьных жестокостей.
Особенно извращались в жестокостях бывшие отвергнутые воздыхатели, мстя несчастной девчонке за уязвленное в прошлом году вызревающее мужское самолюбие.
А мать стала стесняться дочери. Она просила ее уходить из дома, когда приходят гости. Мать избегала быть с дочерью рядом в любых публичных местах, даже просто на улице. А перед выпускным вечером объявила, что ее "эстетическое чувство" отказывается работать над проектом выпускного платья для такого "чудовища". От этого рассказа я испытала ужас, но благоразумно, как мне тогда показалось, решила, что эта часть семейной жизни уж точно не имеет непосредственного отношения к исполнению обязанностей няни, и не стала утруждать себя осмыслением этих сведений. А зря!

Этот рассказ заставил меня вспомнить один случай недельной давности. Неожиданный визит голодных друзей вынудил меня срочно начать кашеварить в непредвиденных масштабах, и пришлось пойти к соседям с целью позаимствовать перец.
Перед входной дверью был слышен шум, а когда она распахнулась, на меня буквально набросилась их дочка Катька, девятнадцатилетняя студентка престижного экономического ВУЗа. Катька пребывала на пике нервного срыва. Надо заметить, что какое-либо громкое проявление чувств было весьма нехарактерно для всех членов этой семьи. Видимо, что-то произошло из ряда вон…
- Лена, хоть Вы меня поймите! Я больше не могу-уу! Брошу учебу, пойду работать, заработаю кучу денег - и я его ЗАКАЖУУ-УУУУ.
Слезы. Глажу Катьку по плечу и вопросительно смотрю на Алису - Катину мать.
- Это она об отце, - нехотя говорит Алиса, которой мучительно неловко от этой сцены, а, главное, от того, что этот сор, как говорится, вымелся из избы.
- Ну, повой, поори. Лене пожалуйся. Всех позови. Всем расскажи, что ты отца ЗАКАЗАТЬ хочешь, - это появившийся Алексей, отец.
Лешка явно подлил масла в огонь.
- И расскажу-ууу… Всем расскажу, что ты входишь в мою комнату, когда я голая…Бесстыдник старый! Всем расскажу, что ты меня бьешь - вот, Лена, смотрите, у меня синяки на плечах, - заорала Катька, срывая с себя халат.
Синяки действительно были. О, Господи!
- Катюш, успокойся, - забормотала я, запихивая Катьку обратно в халат, - Алис, воды, может ей?-
- Что Вы к ней обращаетесь, - опять взвыла Катька, - она меня понимает. Только не защищает. Она только поддакивает ему-му-му…, - обвинения стали превращаться в прерывистые всхлипывания.
Сдав обессилевшую Катьку с рук на руки Алисе, я поспешила ретироваться, шокированная всем услышанным, а главное, - увиденным.
Лешка бьет Катьку?! Непостижимо!

Интересно, существует ли на белом свете еще явление, обозначаемое фигурой речи " хорошая семья"? До этого вечера я не знала семьи "образцовей", чем Алиса-Леша-Катя. Боже мой, кругом "скелеты в шкафах". И скелеты, я вам скажу, очень нехилые.

-Тетя Лена, а может, мне ногу сломать и в больницу попасть? Или из дома уйти как-нибудь?- сказал Вовочка,вместо "здрасте" на следующий день после уроков.

- Глазастый, кости пожалей. Они еще пригодятся. Зачем ноги ломать, когда мы имеем бредовое состояние. Едем прямиком в дурку. Там тебя подлечат…

- Тетя Лена, Вы не понимаете! Она ж в школу пойдет…-

- Зачем?- опешила я,

- С учителями поговорить, узнать, что да как.

- Да не пойдет она в школу. Успокойся, Глазастик. Мама ей все расскажет. А я добавлю. Так что ничего нового она там про тебя не узнает.

- Вы не понимаете!- повторил тоскливо ребенок. - Она все равно пойдет в школу. Она любит это.

- Володя, похоже, я действительно, не понимаю. Что любит-то? Про двойки и прогулы твои слушать? Так я ж говорю - мы с мамой все-оо ей обрисуем в полноте… Новостей в школе она не узнает… Ну, сходит она, допустим, в школу… Ну и что? Съест она тебя? Четвертует? Это ж бабушка твоя. Она тебя кучу времени не видела. Соскучилась. Ты о чем так трагично, ребенок? Ну, поругает тебя. Впервой тебе? Тебя, что никогда не ругали? В чем проблема-то? И еще хочу напомнить тебе, что я восемь лет в кино проработала. Ты телевизор смотришь? Практически все звездюки божатся, что в школе были двоечниками и хулиганами. Люди творческих профессий из школьных двоек драматургии не делают. Хоть и непедагогично мне тебе это говорить.

- Нет. Бесполезно. Объяснить Вам такое невозможно. Скоро сами все поймете. А может, я у Вас поживу?

- Глазастый, перестань! Твой бред - явно заразный. Видишь, чуть на "красный" не поехала. Будем продолжать - в аварию попадем.

- Хорошо б попали! Это как раз то, что мне сейчас надо! - живо отозвался Вовочка.

Ребенок становился мрачнее и мрачнее день ото дня. Все мои разнокалиберные попытки вывести его из этого состояния однообразно проваливались. Я попыталась поговорить об этом с Галей. Но Володина мама только усугубила мое непонимание:
- Ничего. Ничего. Пусть понервничает. Должен же он хоть раз в шесть месяцев отвечать за свои художества!- сказала Галя, на мой взгляд, излишне плотоядно.

И вот наступил день приезда Пуси. Галя информировала меня, что день будет устроен следующим образом: Галя рано утром встречает Пусю. Потом Пуся и Галя занимаются шоппингом. Потом к концу последнего урока едут в школу. Потом домой. Ко мне, в этой связи, у Гали была только одна просьба: мы с ребенком сразу после уроков должны ехать только строго домой. Моя задача - не допустить никаких задержек и промедлений, к которым, по мнению Гали, будет стремиться Вовочка.
Что ж! Моя задачка мне предельно ясна. Но Пуся! Немолодая, не блещущая здоровьем женщина. После дороги, после магазинной толчеи и суеты. НЕ ЗАЕЗЖАЯ ДОМОЙ - сразу в школу! Круто, однако. Знать бы, зачем…

По дороге из школы Вовочка был бледен, молчалив и мрачен.
- Глазастый! Во-первых, перестань психовать, а, во-вторых, колись : нет ли за тобой в школе каких-нибудь грешков, о которых я не знаю?

- Я не психую. А грешки - они ж у всех есть, - философски ответил Вовочка.

- Ладно. Я плохо сформулировала. Есть ли у тебя провинности перед школой, о которых я не знаю и которые могут быть отнесены к категории принципиальных?

- Да, вроде, нет, - неуверенно ответил ребенок.

Дома Глазастый категорически отказался обедать.
- В этом доме я есть не буду! - театрально заявил он.
Черт! Я стала злиться. Похоже, в предстоящем спектакле все знали свои роли! Кроме меня.

- Хорошо, Глазастый. Меня эти истероидные состояния порядком достали. Кто что, а я буду делать работу, за которую мне платят. Садимся делать уроки!

Удивительно, но в бодром деловом темпе мы изготовили уроки по русскому языку и физике и преуспели в химии.

- Глазастый, а приезд Пуси тебе явно на пользу уже пошел! Если она поживет здесь не две недели, а месячишко, то, глядишь , мы из тебя отличника сделаем!

- Ага! Только я тогда повешусь, а Вы потеряете работу, а …- Глазастый не успел закончить мысль - звук открываемой двери и:

- Мы пришли-иии! Как дела-ааа?- весело пропела Галя, появляясь в дверях.

- Мы уже сделали уроки по русскому, физике, почти закончили химию, - торопливо затараторил Вовочка.

- Вот видишь, я ж тебе говорила, что Ленка - гений, - еще веселей сказала Галя, обращаясь к кому-то в холле. И уже ко мне:
- Иди, познакомлю, смотри - какая у меня мама!

Галя была права. Пуся, ко всем своим выдающимся качествам, оказалась удивительно красивой женщиной. Не, как говорится, "со следами былой красоты", а именно красивой. Красивой той значительной красотой, которую со временем приобретают лица обладателей сильных характеров.
В доме стало хорошо. Мы с Пусей курили и в общих политкорректных выражениях рассуждали о подрастающем поколении. Из шуршащих пакетов на поверхности диванов и столов вываливались существенные обновки, косметика и деликатесы. Галя одновременно накрывала на стол, примеряла шляпки, обувь и кофточки, рассказывала о Пусиных поклонниках… Глазастый был погружен в изучение учебника по химии, лежащего перед ним вверх ногами.
Пришел молодой муж Гали, аспирант с гордым именем Лев. Организовалась общее чаепитие. Почти общее.
- Володя, иди чай пить, - крикнула Галя, - у нас тут - она перечислила кое-что из принесенных деликатесов…
- Не хочешь - ну, как хочешь, хозяин-барин…
- Галь, он обедать не стал…
- Не обращай внимания на эти демонстрации. Пусть сидит, химию учит. Все равно мы его сейчас позовем. И еще. Есть кое-какие неприятные новости.

Галя достала из кармана пиджака сложенный лист бумаги. Это был список уроков, прогулянных Вовочкой с начала четверти. В количестве одиннадцати штук. Честно говоря, мне было весьма странно, что "семья" в лице Гали и Пуси была информирована об этих прогулах только сейчас. Будто пяти было недостаточно, чтобы подать сигнал тревоги! Нет, не понимаю я этих новых лицейских правил!
Три прогула Галя "записала" на свой счет, вспомнив про зубного врача и сдачу анализов, но и оставшихся было слишком много. Особую тревогу вызывали прогулы алгебры по вторникам. Эта алгебра была последним уроком, а предшествовал ей сдвоенный урок физкультуры - плавание в бассейне. Безусловно, что некоторая провокация содержалась уже в самом расписании, составленным таким образом. Наверное, составители этого расписания держали в сознании образы, почерпнутые из бессмертных трудов классиков марксизма-ленинизма, - например, рабочего, отстоявшего восемь часов у конвейера, после чего бодренько отправлявшегося играть на скрипке. А мне сложно было представить себе, как табун гормонально-активных подростков два часа резвившихся в бассейне, чинно одевается и шествует мимо киосков с колой и прочей дребеденью в школу на последний урок алгебры… Но моего мнения составители расписания не спрашивали…
Думаю, что в этом моменте крылась одна из причин, по которым школа явно не торопилась информировать родителей о детских прогулах. Ведь первое, что, по моему разумению, должен был сделать нормальный "родитель" ,это сказать:
" Тетеньки- учителя! А вы сами-то пробовали хоть раз пойти на АЛГЕБРУ (которая последний урок) после БАССЕЙНА? Не пробовали? Так какого…?"
Это не образовательный процесс! Это круговая порука какая-то. Все скрывают свои грешки и переводят стрелки! Однако, все это сейчас не очень актуально и не очень инструментально. Прогулы - есть служебное преступление школьника. И с этой стороны надо сейчас прояснить ситуацию.
Итак. По вторникам я всегда встречалась с ребенком в обычном режиме. То есть через двадцать минут после окончания последнего урока, то бишь, алгебры. Вовочка всегда выходил из школы, причем не один, а в компании таких же развеселых мустангов.
Как правило, ребенок был перевозбужден и разговорчив, но это перевозбуждение я относила на счет бассейна и вполуха слушала сбивчивый треп о том, что на алгебру он опоздал из-за сломавшегося фена в раздевалке. О том, что к работающему фену была очередь, и мальчики, естественно, пропускали девочек вперед. О том, что Оксана сказала, что у него, у Вовочки , "торс, как у Тарзана и что он может быть натурщиком". А Оксана берет уроки рисования и понимает в этих вопросах. О том, что красавица-грузинка Нона из десятого класса уже третий день как проводит большие перемены в беседах с ним, Вовочкой, и из-за этого у него назревают проблемы со старшеклассниками, но он их не боится, а в случае чего он позовет Витьку-фашиста, и пол- Москвы встанет на его защиту…
Я степенно отвечала, что никогда в жизни не была мальчиком, тем более, дворовым, но все имеющиеся у меня чисто теоретические знания о законах дворовой и уличной жизни свидетельствуют о том, что на его, Вовочкиной, физиономии синяки и фингалы должны присутствовать постоянно. И отсутствие оных, меня, честно говоря, удивляет, впрочем, как и многое в этой "новой" школьной жизни…
Короче, симптомов прогулов я не уловила.

- Галя, а тебе известно, зачем были нужны эти прогулы?
- Известно-известно. Ты, Лен, приготовься со стула не упасть. Он пьет. Да-да, пьет. Не один, конечно, а в компании…
- А откуда такая уверенность?
- Ну, это как раз просто. Натаваня - опытный педагог и опытный классный руководитель: поведение, мутные глаза, запах - у нее глаз и нос наметанные. Ну и информацию она получать умеет. Не сомневайся, ей все всё рассказывают, когда она спрашивает. Пьют они компанией четыре-шесть человек, по-разному бывает. Заводилами там двое - Володя и Гиббон, ну ты его знаешь. Инициатива чаще исходит от Гиббона. А Володя покупает в киоске или в магазине эту дрянь, он же там выглядит старше всех. И он ответственный за покупку. Вот такой у нас ребеночек … ответственный… за всё… только на нас ему насрать, - Галя всхлипнула, но взяла себя в руки. - А покупают они знаешь где? Я вот сейчас нарисую… Вот смотри… Вот тут маркет, а вот тут маленький магазинчик, а вот тут киоск. Покупают или в этом киоске, или в магазинчике…

- Галь, погоди. Я не въезжаю в расклад. Ты хочешь сказать, что Натаваня знает, что школьники пьют, знает, где они покупают эту паленую бормотуху, и ничего не делает?!!
- А что она может сделать?
-Как что?! Во-первых, она не должна была скрывать это все хотя бы от родителей. Ты-то, мать, только сегодня об этом узнала. А, во-вторых, если она знает, где конкретно они эту дрянь покупают и, следовательно, ту дрянь, которая им это продает, то реально справиться с этим можно в течение двадцати минут. Максимум - одного дня. Надо только набрать номер местной ментуры, пожаловаться, что в этих местах школьникам бухло продают, и, можно не сомневаться, - менты отымеют эти торговые точки так, что во всем районе нескоро смельчаки найдутся детям продать что-нибудь крепче минералки. Твой Вовка, конечно, высокий и все такое, но он же однозначно школьником выглядит. Вот сволочи! И ведь реальной торговой выгоды - никакой. Сдавать их надо! Только почему Натаваня этого не сделала?

- Лен, не кипятись. Не так все просто. Поступить, как ты говоришь - это для Натавани значит признать, что у них в лицее, а конкретно - в ее классе - школьники пьют. А это все равно, что написать донос на себя. Уверенности - то, что эта информация дальше никуда не пройдет, быть не может…

- Ага. Значит, лучше пусть дети пьют. Значит, лучше будем это скрывать. По возможности, даже от родителей. Пусть дети травятся, но только чтоб девичья честь школы не оказалась затронутой. Ну-ну… А дети будут виноватыми в единственном числе…

- Лен, я вижу, куда ты клонишь. Не надо его защищать. Вот лучше познакомься. Мой брат - Сергей. Сережа. По-семейному, Ёжик. Я тебе о нем рассказывала. И ему о тебе тоже.
- Ежик, это - Лена. Наша Мери Поппинс. Ладно. Пора все-таки с ребенком поговорить.
- Пуся, позвать его сюда? Сама пойдешь? Ладно. Иди. Мы сейчас подойдем. Только Ёжика чаем напоим… Лев, а ты чай уже попил? Еще хочешь?

-Позор!!!- мощно раздался по дому поставленный голос Пуси.

- Галя, может, я пойду, а? Тут у вас все-таки дела больше семейного порядка…

- Лен, если у тебя есть хоть какая-то возможность, то я тебя очень прошу остаться. А то ведь завтра как будет? Я тебе буду все пересказывать… Ребенок будет пересказывать… Вон Лев завтра дома - тоже расскажет. Лучше останься. Ты уже и так член семьи. Лучше сама все увидишь и услышишь. Пойдем туда. Ребенок, как ни крути, должен ответить за свои художества. Ну, хочешь, я тебе за этот вечер заплачу отдельно?

- Галь, перестань. Я остаюсь. Буду нести с ребенком солидарную ответственность. Только Галя, если тебе интересно мое мнение, по-моему, об ответственности говорить еще рано. Очень многое непонятно. Прояснить бы. И желательно не в публичном режиме…

- Поздно уже. Все проясним публично.

По команде Гали вся чаевничающая компания переместилась в помещение, где ребенок нес "ответственность за свои художества".

Мне сразу стало понятно, почему ребенок вибрировал все время с того момента, когда он узнал о предстоящем приезде Пуси. Стали понятны причины его бредовых фантазий о сломанной ноге, автомобильной аварии и желании "пожить у меня".
В воздухе почти материально пронеслась команда "Фас!", исходящая от Гали. Солировала Пуся. Со вкусом и смаком давно не практикующего оратора. В ее выступлении не шла речь ни о школе, ни об оценках, ни о Вовочке, ни даже о пьянках и прогулах. Пуся солировала о себе. Каждое ее предложение начиналось с местоимения "Я" или "Мне":
" Я была готова сквозь землю провалиться… Я никогда не испытывала такого позора…Я в твоем возрасте… Мне и в страшном сне не могло присниться… Мне такой внук не нужен…Я… Мне…. Меня…. Мою…"

Глазастый стоял бледный. Его губы иногда шевелились. Невесть откуда взявшаяся обострившаяся эмпатия позволяли мне понимать эти шевеления. Может быть, он даже хотел, чтобы кто-нибудь прочел эти слова. Чаще других он повторял слово "ненавижу".
Думаю, что в тот момент это слово относилось ко всем присутствующим.
Минут через десять Пусин запал иссяк, и она ушла на кухню курить и допивать чай, не поинтересовавшись, хочет ли внук ей что-либо сказать в ответ.
За дело взялась Галя. Она достала составленный Натаваней список прогулов и стала допрашивать сына по каждому из пунктов. Вовочка неловко изворачивался и врал. Переводил стрелки вины на одноклассников. Галя демонстрировала завидное отсутствие ложной стыдливости и ложных принципов. Она с легкостью набирала номера телефонов школьников, на которых пытался свалить вину Вовочка, и собирала свидетельские показания.
- Алло, это Миша? Миша, это мама Вовы. Ты был на уроке…. А почему? А Вова сказал… Ах, вот как! Спасибо, Миша.
И Вовочку с позором выводили на чистую воду, попутно "сдав" его бредятину одноклассникам. Но, надо сказать, что и одноклассники, к моему изумлению, с легкостью и без сомнений "сдавали" Вовочку.
Ничего в очередной раз не понимаю. В мое время (Пуся, ау!), как минимум, половина восьмиклассников, жутко гордясь собой, порекомендовали бы любопытной мамаше получать интересующие ее сведения у собственного ребенка. По крайней мере, без давления. А Галя, насколько я слышала, ни на кого не давила. А ответы получала легко и в полном объеме. Может, наше общество уже исторически очень далеко ушло от сталинских времен? И эти дети, в отличие от меня, не слыхали о реалии доносов? Не знаю… Но в число доблестей нынешних подростков явно не входит доблесть не быть информатором относительно своих товарищей. Как там Галя давеча говорила? Натаване все всё рассказывают. Теперь, безусловно, верю.

Когда моя собственная дочь, правда, не в восьмом, а в шестом классе принялась просвещать какую-то позвонившую ей мамашу относительно ее дочери, то после завершения этой беседы мой ангелочек с косичками заработал от меня увесистый подзатыльник. На память. А также тираду о том, что, если некая мамаша не в состоянии выстроить отношений с собственным ребенком и вынуждена собирать сведения таким унижающим всех образом, то и нефиг компенсировать такой мамаше недостатки ее умственной и душевной деятельности поставкой сведений. Пусть сидит и думает, как ситуацию исправить, а не трезвонит детям, приучая их к стукачеству. И в дальнейшем пару-тройку раз объясняла свою позицию уже самим мамашам, которые посмели обвинить мое чадо в хамстве. В простых и ясных выражениях.
Вообще мне тогда казалась почему - то, что звонить родителям других детей с целью получить сведения о своем ребенке, - это стыдно. Это все равно, что набрать номер и сказать: "Здравствуйте! С Вами говорит Большая Дура. Я родила ребенка, но оказалась абсолютно недееспособной в качестве матери. Будьте любезны, сообщите мне…"
Конечно, если б у меня возникли предположения, что здоровью или жизни моего ребенка что-либо серьезно угрожает, то через этот, да и не только этот, стыд я бы переступила запросто. Но только в ситуации угрозы…

Но это все мое сугубо личное мнение… Здесь и сейчас все не так.
Здесь и сейчас становится страшно. Галя из-за неуклюжего Вовочкиного вранья все чаще и чаще сбивается с выбранного ею стиля "объективного расследования". Видно, что она в бешенстве. И, к сожалению, причин для этого бешенства более, чем достаточно. Видно, что она готова разрыдаться от бессилия и всей этой несправедливости по отношению к ней. Галя чувствует, что она в тупике, и от этого становится агрессивной. Ее речь все больше напоминает Пусину, и, наконец, становится полностью ей идентична:
" Я в школе… Я никогда не позволяла себе… Мое отношение… Я все делаю…
Я вас всех кормлю… Как белка в колесе… Ни в чем отказа нет… Ты… Ты… Тебя…Тотальный контроль… Никаких концертов… Никаких… Никакого… Я никогда…Тебе наплевать на мать… Только когда деньги нужны… Я буду… Я не буду… Я не позволю тебе…

У Гали из глаз начинают катиться крупные слезы, она бессильно опускается в кресло. Ее эстафету принимает брат Гали - Ёжик.
О Галином брате мне известно, что ему 26 лет, Галя ему предоставляет какие-то возможности заработать на ее бизнесе, а славен он ярчайшим романом с настоящей красавицей-цыганкой. В результате этого романа семья лишилась одного автомобиля, какого-то садового участка и большой части Пусиных серьезных драгоценностей.

Роман был прекращен Галей путем привлечения силовых структур, когда она узнала, что Ежик написал какое-то завещание в пользу этой цыганки. Семья реально неделю провела в осаде. Дом был окружен табором, а сам Ежик бессмысленно вырывался из рук наемных охранников, не выпускающих его наружу, стремился к своей возлюбленной, выкрикивал угрозы. Потом угомонился.
Ежик, особо не фантазируя, сразу взял за образец выступление Пуси:
" Я мужчина, и я должен защитить свою сестру… Я не позволю… Я такой человек…Я не допущу… Я тебя… Я тебе… Я никогда… Я в твоем возрасте… Если ты, то я…Мое слово… Меня не… Я не потерплю… Я тебя уничтожу морально… Мою… Меня… Мне… Я…"

Галя в красивой страдающей позе полулежала в кресле.

Батюшки-матушки, ну зачем, зачем она так поступает?! Зачем она… ? Ведь ребенок далеко не дурак, и она это знает. Он прекрасно понимает, что все присутствующие и выступающие существуют на деньги его матери и что никто из присутствующих ничего не сделает без ее воли. Ребенок прекрасно понимает, что заслужил наказание. Но заслужил ли он, что бы двадцатишестилетний парень так самоутверждался на его проступках? Вместо нормального наказания у ребенка теперь будет куча объективных преимуществ несправедливо обиженного. Что Вовочка порочнее Ежика? Конечно, же, нет! Ой, напрасно…, ой - ой. Такие вещи же на всю жизнь остаются…

По отношению к моей дочке, разумеется , у меня все было не так. Все было точно наоборот. Я вообще нелегитимно приватизировала право ее ругать. И запрещала это делать кому-либо еще. Один раз даже серьезно испортила отношения со своей мамой из-за этого. Когда я считала, что дочь провинилась, то особо не стеснялась ни в негативных оценках, ни в репрессивных мерах, но как львица набрасывалась на того, кто смел ее отчитывать. Человеку, желающему отругать мою дочь мною предлагалось доказать мне, что он лучше моей дочери. Что он лучше нее, отличницы, делает свою работу, что он порядочнее и честнее ее, и так далее. Если желающий этого доказать не мог, то ему предлагалось отваливать подальше с этими желаниями. Я тоже не лучше ее, но я мать. Но это все опять же мое, сугубо личное мнение о материнстве.
Но в том числе и поэтому, мне так дико и жутко смотреть и слушать эту, не относящуюся к сути дела, санкционированную матерью расправу, какую-то страшную реинкарнацию кинематографических старорежимных комсомольских собраний.

И, кстати, Галя же меня здесь сама оставила. Значит, я тоже слово и право имею. Во, идея. Ведь даже бездомного пса на улице защищаю в кое-каких ситуациях. А здесь, хоть и паскудник, и врун, и разгильдяй, но человек же живой. И ребенок. Жалко его…

- Галя, можно мне высказаться? Хочу заметить, что даже у самых жутких убийц, насильников и террористов на суде есть адвокаты. А у Володи нет.

Галя в кресле захлопала в ладоши: " Ничего другого я от тебя и не ожидала. Защищать его хочешь - попробуй! Только трудное это дело. Я вот не вижу ни одного основания для его защиты".

- Дык! А когда я боялась трудностей? Если нет возражений и отводов, то приступаю. Во-первых, обращаю внимание старших и, безусловно, любящих Володиных родственников, что на часах - семь вечера. Рабочий день у ребенка начался в восемь тридцать утра. Он еще сегодня ничего не ел. Ему 14 лет. Тянет на очень серьезное нарушение процессуальных норм. Буду жаловаться в прокуратуру.
Во-вторых, ни один эпизод, связанный с пьянством, не является доказанным. Заявляю протест против того, что любые прочие показания рассматривались судом, как истинные, а слова моего клиента…

Галя не дала мне продолжить.

- Слушай, а насчет еды ты права… Володя, отправляйся на кухню и съешь там что-нибудь…
Глазастый отрицательно замотал головой.

- Прекрати кривляться! Не бойся. Никто из нас с тобой на кухню не пойдет. Только Лена. Адвокат твой. Идите оба на кухню и поешьте. Лен, пусть он поест там, что захочет…

"Пусть поест"! - легче сказать, чем сделать. Вовочка - сын Гали и внук Пуси. Так что театрализованная составляющая присутствовала в его поведении в статусе константы. Ребенок был очень голодным, уставшим. В нем боролись желания достойно ответить, сохранить лицо и просто разрыдаться. Кажется, доминирующим чувством была злость. Я соорудила для него на большой тарелке аппетитнейший натюрморт из наличествующих деликатесов, сделала чай. Вовочка сидел за кухонным столом, обхватив голову руками, и что-то бормотал, слегка раскачиваясь.
- Ненавижу! Всех ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Не буду я есть… Я сейчас оденусь и уйду! Ненавижу-ууу!

- Глазастый! Я не знаю, что ты там собираешься или не собираешься делать, но одно знаю точно: нет резона это совершать, не жрамши. Прекрати кобениться и давай трескай. И не думай, что я на твоей стороне. Я считаю, что ты оборзевший щенок с неадекватно завышенной самооценкой. И сволочь по отношению к матери. Ненавидит он всех, видите ли… А я вот сейчас ненавижу Маргариту Пушкину…

- А она здесь причем?- вытаращился Вовочка

- А при том. При том, что ты из ее песен черпаешь образцы своего поведения. "Герой асфальта", тьфу. У этой бабы сейчас все в порядке. Сидит, небось, и дринкает перед ящиком. А тыщи таких же обормотов, как ты, из-за ее песен собираются напяливать свои штаны и косухи и уходить из дома, потому что весь мир смеет не понимать их. Их, до посинения тонкую, организацию души…

- Маргарита Пушкина… Вы не понимаете, - возмущенно заговорил Вовочка с набитым ртом…

Так. Удалось. Удалось, не кривя душой, переключить мысли ребенка на защиту автора текстов песен его любимой "Арии". Ребенок при этом ест. Он уже успел слопать миску грибов, заев их двумя эклерами. Сейчас он уминает копченую свинину, используя вместо хлеба пирожные, закусывая красной рыбкой и запивая все это колой. Подростковый гастрономический рай…

На пороге кухни появляется Галя. У нее такое лицо, что я непроизвольно встаю и перекрываю траекторию ее БРОСКА к Вовочке.
- Галь, что стряслось?- при этом двигаюсь так, что Галя вынуждена перемещаться в холл, подальше от кухни.

Галя сломала или уронила пять или шесть сигарет, прежде чем ей удалось с моей помощью закурить. Выяснилось следующее: пока мы с Глазастым были на кухне, вновь открывшиеся обстоятельства наплескали в огонь даже не масло, а бензин. Просто рояль в кустах для этого вечерочка. Гале позвонила разъяренная мама Вовочкиного одноклассника Ильи. Эта мама потребовала, чтобы Галя забрала Вовочку из лицея, поскольку Вовочка является источником вселенского школьного зла и разврата. В противном случае, эта мама будет ставить вопрос об исключении на уровне всяких инстанций, начиная с лицея, кончая, как я поняла, ЮНИСЕФ. Причиной такого экзальтированного поведения послужили показания Ильи, у которого, судя по всему, сегодня, как и у Вовочки, был не лучший вечер в его школьной жизни. Илья сообщил, что Вовочка приносит в школу СПИРТ (!) и угощает им желающих на переменах в туалете. Не больше, не меньше. Повесив трубку, потрясенная Галя вспомнила, что дома действительно есть литровая бутылка спирта, предназначенная для медицинского использования - компрессов и т.д. Галя бросилась искать эту бутылку, нашла ее и увидела, что вместо положенного литра, на дне булькает, от силы, грамм сто. После чего она ринулась на кухню к сыну.
- Что ты хотела сделать?

- Убить его, - сказала Галя, глубоко затягиваясь.

Вокруг нас стояли участники давешнего "комсомольского собрания" в ожидании Галиных команд.

Я взяла Галю за руку.
- Галя, милая, я тебя прошу, если хочешь, я тебя умоляю: поверь мне, послушай меня и сделай, как я скажу. Все тут измучены, в первую очередь ты. Сейчас ничего не решишь, а главное, ничего не поймешь. Нужна пауза. Тебе с Володей надо поговорить. Спокойно, осмысленно, а главное - искренно. Сейчас это невозможно. Сейчас можно только все портить и мучить друг друга. Прошу тебя - не предпринимай никаких шагов. Возьми тайм-аут. Договорились? Ты же убиваешь себя. И убиваешь отношения с сыном. А ты здесь всем нужна….Надо перестать говорить и хорошенько подумать… Ты сейчас можешь сделать то, о чем сама будешь жалеть. Школа - это не на всю жизнь. Через пять лет вы с Вовкой будете вместе ржать над этой спиртовой историей. Сын и мать - это намного важнее, чем какие-то преступления против школьной дисциплины… Я прошу тебя…

В холле стало тихо. Все ждали Галиного ответа. И тут весьма некстати появился Вовочка. Он, естественно, все слышал, на то он и Вовочка, и, по-моему, счел за благо передислоцироваться из тупиковой кухни в запирающийся изнутри туалет. Его дезориентировала тишина. Он подумал, что в холле никого нет. И ошибся на свою голову. Осознание чудовищного промаха настигло ребенка, когда он занес ногу для следующего осторожного шага. В этой позе он и замер.

- Отрекаюсь!- взревела Пуся.

Этот заводской гудок послужил сигналом к атаке. Началась вторая серия. Только уже без соблюдения очередности и регламента. По-прежнему обвинительные речи акцентировались на местоимениях первого лица единственного числа. Несколько раз звучало противопоставление "мы - ты". Новыми были существительные "вор" и "алкоголик". Губы подростка произносили все тоже слово. Я больше не вмешивалась.

" Я потрясен… Я потрясена…Я в шоке… Я не могу придти с себя… У меня в голове не укладывается…Я в твои годы… Я просто не могу поверить…" - вразнобой громыхало в холле.

Да-а… Ни одного вопроса ребенку. Как это, однако, характерно для современных людей, полагающих себя интеллигентами, - в любых проблемных ситуациях не продвигаться дальше обозначения своих психофизиологических процессов, придавая этому статус осмысленной позиции.

Артподготовка стала стихать. Галя приступила ко второму за этот вечер допросу. Допрос длился долго. Галя опять звонила одноклассникам. И в силу практической форс-мажорности ситуации даже классному руководителю. Натаваня сообщила, что ей тоже звонила мама Ильи, и она, Натаваня, намерена в ближайшее время выяснить все подробности и всех участников этого спиртопотребления. После выяснения была запланирована "разборка" на административном уровне. В таких условиях, естественно, Вовочке не удалось полностью уйти в "несознанку". Он признал, что один-единственный раз носил спирт в школу, и то - совсем чуть-чуть, исключительно для технического использования, для протирки частей какого-то старого магнитофона. Отсутствие большей части литровой бутылки он объяснил разрешенным и рекомендованным ему, Вовочке, употреблением спирта в качестве лекарства "от больного уха". Он пояснил, что большая часть спирта пролилась в ванну, когда он хотел перелить его в маленький пузырек, чтобы удобнее было набирать спирт пипеткой.

Уже немного зная своего подопечного, я решила для себя, что в фактах здесь все правда. Неправда, вероятнее всего, заключалась в пропорциях. Наверное, количество пролитого спирта было преувеличено, а количество принесенного в школу - преуменьшено. И, наверняка, этот любитель сладкой газировки не приносил этот дурацкий спирт в школу именно для питья. Вовочка был воспитан женщинами, для которых предельно важно было ЦАРСТВОВАТЬ на своих территориях - быть главными и популярными. Это их воспитанник. Спирт он приволок в качестве экстремального, провокационного атрибута своего лидерства. А дальше уже сработала провокация - наверняка кто-то изрек сакраментальное: " А слабО…?" И ситуация развернулась по своей логике. Может быть, был и второй раз. Если представить себе, что потрясенные собственной смелостью мальчишки в туалете, откашлявшись и восстановив дыхание, спросили у Вовочки: " А завтра принесешь?", втайне надеясь на отрицательный ответ, то Вовочка, безусловно, обязан был небрежно бросить в ответ: "Не вопрос!". И дальше моему подопечному сам черт был не брат.

К этому времени силы иссякли почти у всех, осталась только возбуждение.
Пуся потребовала, чтобы Ежик отвез ее ночевать к себе домой. Пуся и Ежик уехали. Галя плакала. Ее утешал ее муж Лев.
Кстати, Лев был единственным, кто не участвовал в процессе "несения ответственности Вовочкой за свои художества".

Вовочка и Лев - особый сюжет. Вовочка очень строго держал Льва, своего отчима, на коротком поводке компромата. Лев писал диссертацию и много времени проводил дома. Как сугубый гуманитарий, он был любителем поговорить по телефону на актуально волнующие научные, околонаучные, а также политические и околополитические темы.
Почему-то его телефонными собеседниками все время оказывались молодые девушки, которых он, матерый ученый-историк, накануне своего тридцатилетия темпераментно просвещал на предмет малоизвестных фактов из истории белого движения.
Вовочка беззастенчиво подслушивал эти беседы и в какой-то момент сделал вывод о том, что вполне может основательно порекомендовать Леве не вмешиваться в его воспитание в любом качестве, кроме как в роли группы поддержки. Но Вовочка не был бы современным школьником, если бы он на этом остановился. Когда мы с Вовочкой делаем уроки, ребенок, не поднимая головы от книжки, может запросто гаркнуть: " Левчик, попить принеси!". И через считанные секунды у него на столе появляется стакан сока. Когда Вовочка изволил обедать, то он не стеснялся демонстративно использовать при этом десяток тарелок. На мои внеслужебные замечания о том, что недурно было б не оставлять после себя на кухне такой свинарник да недурно было б помыть посуду, ребенок отвечал, что, дескать, беспокоится не надо, мол, Лев все помоет. И Лев действительно мыл.
Подозреваю, что Вовочка даже умудрялся взыскивать и какие-то деньги с вечно безденежного Льва, но это только подозрения.

Мне пора было самоопределяться как-то в этом кошмарном вечере.
Поскольку Пуся и Ёжик уже уехали, я могла на абсолютно законных основаниях тоже попрощаться, одеться и уехать. Тем более, что поступить так мне больше всего и хотелось. Но! Черт, черт, черт! Произошло то, чего я опасалась, приступая к своей работе в качестве "Мери Поппинс" и от чего я старательно себя предостерегала и предохраняла.

С сегодняшнего вечера я уже лично включилась в эту ситуацию. У меня уже есть "мнения" по этой ситуации в целом, по ее фрагментам и по участникам. Влипла! Ох, тысячу раз прав Федор Михайлович Достоевский, написавший гениальное " сволочь - это тот, кто суетится бесцельно". Кажется, именно этим, то есть бесцельной суетой, меня и тянет заняться.
Я влипла так глубоко, что не могу противостоять нелепому ощущению какой-то нелепой ответственности за происходящее. При полнейшем понимании того, что сегодня я здесь, в водовороте страстей этой семьи, а если завтра Галя решит, что няня им не нужна или не по карману, то меня не и будет. Нет ничего, мягко говоря, глупее, чем пытаться во что-то вмешиваться всерьез в эти вполне установившиеся порядки, установленные зрелыми и взрослыми людьми у себя дома…

Неубедительно убедив себя, что "такими делами" я занимаюсь здесь в порядке исключения, в первый и последний раз, я решила сделать две вещи. Во-первых, удостовериться в отсутствии каких- либо экстремальных и экзальтированных намерений у Вовочки на ближайшую и уже фактически наступившую ночь, а во-вторых, поговорить с Галей, немилосердно воспользовавшись ее усталостью.

С ребенком, я как в воду глядела. Глазастый уже был одет для выхода из дома и, сосредоточенно сопя, шваркал какие-то предметы в рюкзак. Включая коробку с оловянными солдатиками. О, Господи! Действовать надо было быстро. Да и ярость я уже испытывала нешуточную.

- Муси -пуси… Шоу маст гоу он. Нашего циркача весь вечер не было на арене… Циркач спешит исправить это положение и привычно поставить себя в центр… Циркач знает, что будет происходить потом. Потом будут валидолы-валокардины, телефонные истерии и всеобщая паника, Циркач хочет отомстить. Наш лидер Вовочка ,как настоящий мужчина, хочет отомстить матери и бабке. Очень достойно. Ты, что, совсем охренел, дешевка?!

- Мне все равно. Дома я не останусь. Мама - падла, - сказал Вовочка, не по- хорошему спокойно.

- Ага. Мама у него - падла. А ты - чисто-конкретно ангел. Крылышками бряк-бряк. А ты, Глазастый, не просто дешевка. Ты еще и пидор получаешься.

Слава Богу, кажется, попала! Современный ребенок знает, что такое обвинение нельзя оставлять без внимания. Вовочка требует объясниться.

- Сейчас объясню. Дай сюда телепрограмму!

Уже неплохо. Глазастый ищет журнал с программой. Не находит.

- Ладно. Без меня найдешь. Найдешь там передачу. "Найди меня" называется. Так вот в этой передаче люди своих родных ищут с помощью телевидения. Бывшие детдомовцы, от которых когда-то родители отказались. Бросили, выкинули своих детишек-то. А детишки выросли и ищут своих матерей- проституток и алкоголичек. Или просто шалав.
Говорят: "Только пусть найдутся, мы их вымоем - вылечим, накормим, поднимем, спасем… Это ж мать моя, а не кто-то там." А у тебя, мама, которая надысь тебя на экскурсию в Испанию отправляла за 600 евро, значит, падла. Глазастый, книжка такая есть, Библия называется, может, слыхал, а? Так в этой книжке написано, что мать и отца почитать надо. И при этом ничего не сказано, что мать и отец своим детям должны что-то, кроме звиздюлей. А сколько тысяч лет люди хотят и стараются жить по этой книжке, может, тоже слыхал? А, ты ж в Бога не веришь, Библию не признаешь, все люди во веки веков - придурки, один Вовочка - умник. Считает, что у него мать - падла. Если мужчина так говорит, значит пидор он. Как есть - пидор. Короче. Сейчас при мне переодеваешься, разбираешь свою котомку, странник хренов, и в душ, а потом - спать! А я пока с твоей мамой поговорю.
Завтра - если захочешь - продолжим тему, не захочешь - не будем. Сделаешь сейчас все по-человечески, я тебе чаю принесу попозже прямо сюда. С чем-нибудь вкусным.

Уф! Вовочка , подумав, просит меня отвернуться, чтобы переодеться.
Заслуги моей, в общем, здесь нет. Предельно уставший ребенок, совершив необходимый для любого члена этой семьи театрализованный жест, сделал выбор между темной недоброй улицей, самой лояльной из перспектив которой были бы дальнейшие скандалы и разборки, и тепленькой водичкой с ароматной пеной в красивой ванной. Рациональный выбор. Подумав еще, Глазастик просит меня выполнить обещание принести ему чай попозже, а также, если осталось, - колы. От вкусных вещей отказывается. Вовочка приподнимает матрац кровати и приглашает меня посмотреть. Под матрацем лежит целое младенческое сокровище - множество самых разных конфет и мелких шоколадок.

- Это у меня как раз для таких случаев припасено, - поясняет ребенок.

Итак, первая задачка решена процентов на девяносто, если, конечно, Галя не захочет продолжить. Теперь надо разыскать хозяйку. Гали я не вижу, зато наблюдаю Галиного мужа, деловито шествующего по коридору. У Льва в руках поднос, на котором наличествуют наполненные чашка, стакан и какие-то лекарства.
Забираю поднос и прошу Льва подержать на внимании входную дверь, пока мы с Галей будем разговаривать. Лева соглашается легко.

Галя лежит на диване, укрывшись пледом.

- Галя, ты живая? Вот, перехватила поднос у твоего мужа. Хочу украсть минут двадцать из твоего отдыха. Ты в состоянии?- киваю на лекарства

- Живая - живая пока еще. Хотя иногда мне кажется, что тут кое-кто хочет, чтобы я поскорей сдохла. В состоянии. А что ты себе кофе не принесла? Лее-оваа! Сделай Лене кофе и принеси нам пепель…
- Стоп-стоп. Не надо. Я сейчас сама сделаю и принесу. Лева занят. Я ему поручение дала. За входной дверью смотреть. Это надо некоторое время…

Я не успела договорить. Галя резко вскочила, откинув плед.

- А что, Вова куда-то собирался?! Да я сейчас ему покажу сборы…

- Нет-нет, - перепугалась я, что нечаянно спровоцировала ТРЕТЬЮ серию. Нет, не собирался. Просто превентивная мера. Ребеночек-то у тебя с гонором. Мало ли, что…

- Превентивная мера? Ладно. Пусть. Не повредит. Пусть Левчик посмотрит ,- сказала Галя, забираясь, к моему огромному облегчению, обратно под плед. - Я покажу ему сборы! Если он посмеет уйти, то может не возвращаться сюда. Пусть тогда собирает свои манатки и валит из этого дома, куда подальше. Пусть идет жить к своим собутыльникам, своим девочкам, если ему тут не нравится…

Да-аа. Я уже привыкла к тому, что ничего не понимаю в нынешней школе, в нынешних школьниках и их нравах. Но, оказывается, я еще и ничего не понимаю в нынешних мамах.
По моему мнению, текст, произнесенный Галей с некоторой натяжкой, мог относиться к нелюбимому мужу или залетному сожителю. Но к четырнадцатилетнему сыну?!
И не в состоянии аффекта, а лежа на диване… Ничего не понимаю. Может, состояние аффекта у нынешних мамаш - это их постоянное состояние? Либо современные мамаши впадают в состояние аффекта при любом упоминании об их детях?
Мне нужна пауза.

- Галя, я, пожалуй, схожу за пепельницей и кофе. Тебе принести что-нибудь?

- Слушай, в холодильнике есть коробка профитролей в шоколаде, принеси их, пожалуйста. Побалуем себя. Мы это заслужили.

Лева доложил, что Вовочка отправился в ванную. По дороге на кухню у меня возник один вопрос к Гале. А на обратном пути он стал свербеть настолько сильно, что я решила его задать.

- Галя, у меня вопрос есть, не относящийся к делу. Ты в школе - институте какую-либо общественную работу вела? Или там общественную нагрузку имела?

- В школе я была комсоргом, а в институте профоргом. А что?

- Потом скажу, если у тебя еще силы будут. Сейчас о более важном. Галя, я сегодня увидела одно важное обстоятельство, которое видно, наверное, только со стороны, и считаю нужным сказать тебе об этом. Ты и Вовка потрясающе похожи. И внешне, и внутренне. Просто один и тот же человек, но в разных оболочках. Взрослая женщина и четырнадцатилетний мальчишка. А остальное - все одинаковое. Я никогда не видела, чтобы сын так походил на мать. Это ТВОЙ сын, Галя. Ты это чувствуешь?

- Ага. И, что? Я, значит, спирт на работу таскаю из дома? Внешне, может быть, да, похожи… А все остальное сомнительно…

- Галь, если б сейчас не надо было время экономить, я б взялась тебе доказать, что в своем масштабе координат ты носишь СВОЙ спирт в СВОЮ школу. А ты что, серьезно полагаешь, что Вовка таскал спирт с целью устроить коллективную пьянку? Твой сладкоежка утащил спирт, потому что это ему вкусно и здорово?

- Лен, я так распсиховалась, потому, что у Вовки дурная наследственность по части, - Галя пощелкала пальцами снизу по подбородку, - а ты- то к чему клонишь?

- У меня другое мнение. Все эти пьянки к пьянству не имеют ни малейшего отношения. А имеют отношение они к тому, что и ты, и Вовка - лидеры на молекулярном, клеточном, каком хочешь, уровне. Я ж про общественную работу не просто так спросила. И ответила ты так, как я и ожидала. А статус лидера - это такая штука, которую надо постоянно поддерживать и питать. Кидать разные важные вещи в жерло этого лидерства. Это даже из биологии известно. Вот вы и кидаете. Кто что сумеет. Надо ж отдавать себе отчет, в какое время мы… и все такое…Сейчас в восьмом -девятом классах лидерами будут те, кто порочнее, с точки зрения традиционных представлений о добродетелях и пороках. И именно с этим тебе придется иметь дело. Не с пьянством, а с его стремлением к лидерству. Унаследованному от тебя, между прочим. Если есть силы - противопоставляй этому что-то. Нет времени или сил - пойми его, может, даже поддержи в чем-то и контролируй через это.

- И что ты предлагаешь? Спиртом его снабдить?

- Не знаю, Галь. Честно не знаю. Это ж не мой сын. Думать надо. Может, и снабдить. Только не спиртом, а нормальным вином под праздник. И инструкциями, как и что пить, чем закусывать. Это ж лучше, чем они будут пить портвейн за тридцать рублей и запивать газировкой типа "Буратино". Это все частности. Галя, а ты когда последний раз говорила сыну, что любишь его?

- Чтооо? Ну… Не помню… Может, летом в Париже… Может… Не помню… А это-то здесь при чем?

- А Вовка знает, что ты его любишь?

- Здрасьте! Он это и так знать должен. Я столько для него делаю…

- Должен ,говоришь? Ну, тогда он должен также знать, что тебе не нравятся прогулы и выпивка. Тем не менее, это ты сочла нужным дать ему понять сегодня. А любишь по умолчанию. А как ты думаешь, он тебя любит?

-Лен, от твоих вопросов голова кругом… Об этом я вообще стараюсь сейчас не думать…Мне кажется … Год назад я б без сомнения сказала: "Да". А сейчас мне кажется, что ему не надо от меня ничего, кроме денег.

- Во-во. И это в точку. Я ж говорю, что вы похожи с сыном, как две капли воды. Ты, со слезами на глазах, говоришь: "Моему сыну ничего от меня не надо, кроме денег". А твой сын без слез, но, тоже страдая, мне десять дней назад говорит: "Маме ничего не интересно, кроме моих отметок". При этом вы живете не на разных континентах, а в одном доме. Это нормально?

- И что ты предлагаешь?

- Как что? Пойти к нему и сказать, что любишь.

- Когда?! Сейчас, что ли?!

- Именно сейчас. Я обещала ему попить принести. Сделай это вместо меня. Пойди и скажи, что ты его любишь. Скажи правду. Ты ж его любишь? Вот и скажи…

- Нет. Сейчас не могу. Если я к нему пойду, я, пожалуй, что другое ему скажу… Сейчас не могу…

- Ну, завтра скажи…

- Завтра? Завтра будет видно. Если он чего нового не отмочит…

- Ну, SMS- ку ему пошли про любовь…

Галя рассмеялась. Я пожелала ей спокойной ночи, поставила у изголовья уснувшего Вовочки бутылку минералки. Посмотрела на часы. Завтра уже наступило. Пора мне озаботиться проблемами своей семейной жизни.

- И это называется "три- четыре часа в день за приличные деньги?!" - дружелюбно встретил меня супруг. - Догадайся с трех раз, где я видел эти твои заработки…

Между прочим, мне тоже моя работа уже не казалась ни простой, ни высокооплачиваемой.

Эпизод номер пять.
"Былое и думы". В середине брутальных девяностых судьбоносные способности диетической птицы индейки занесли меня в приемную некоего бизнесмена. В помещении, кроме секретаря владельца данных апартаментов, нас, визитеров, тоскливо ожидавших появления этого запаздывающего бизнесмена, было двое. Я переглядывалась с секретаршей, и чувствовали мы одно и тоже: лучше бы этот второй посетитель был бы не здесь. Было б намного уютнее, если бы он был где- нибудь в другом месте, подальше отсюда. Вид этого гражданина был классически пугающим: рост, очевидно, зашкаливал за два метра, поломанные нос и уши, низкий лоб и огромные мозолистые кулаки. Под темно-малиновым пиджаком бугрились мышцы. Гражданин маялся ожиданием и строго следил за нами. Казалось, что, если он какой-либо наш взгляд или жест расценит как насмешку или просто как непочтительность к его выдающемуся облику, последствия наступят незамедлительно. Вероятнее всего, тяжкие. И, разумеется, телесные. И никакая охрана не поможет. Конечно, это преувеличение, но фактом было то, что от гражданина исходила какая-то угрожающая волна. Мы вжимались в свои кресла, инстинктивно стараясь не делать лишних движений. Время тянулось очень медленно.
Утомившись от поведения собственного тела, которое независимо от меня, все силы бросило на минимизацию мимики и жестов, я достала папку с документами, чтобы еще раз все проверить и так далее… В приемной раздался грохот. Увесистый стул, достойный быть украшением гостиной Собакевича, перевернулся несколько раз, как пляжный стульчик под ударом штормового ветра. Ничего страшного не случилось. Этот гражданин просто встал. Робкие надежды на то, что ему надоело ждать, и он уходит, развеялись, как дым. Квазимодо направлялся прямехонько ко мне. В осуждающем взгляде секретарши отчетливо читалась: " Ну, какого тебе понадобилось шевелиться? Сидела б тихо… А сейчас что-то будет…"
-Отправить надо. Ты глянь. Все ли понятно написано? Писать-то я не мастак, - сказал этот огромный Квазимодо, протягивая мне коряво исписанный листок бумаги.
Я стала читать. Это было личное письмо. Очень короткое и пронзительное по глубине чувств.
"…Дорогая моя. Если тебя обидит кто. Если у тебя заболит что. Если тебе просто будет невесело или не по себе. Дай мне знать. Я прилечу к тебе сразу. Я договорился с учительницей. Только сразу позвони мне. Твой любящий папа"…"
В письме были ошибки, но на "понимабельность" они не влияли. Грамматику меня проверять не просили.
- Все понятно, - сказала я, возвращая письмо автору.
- А ты, коза, - сказал Квазимодо, обращаясь к секретарше - давай - ка, шустренько факсик отправь. Вон там номер написан… Умеешь? Давай отправляй.
Уж не знаю, что Квазимодо прочел на моем лице, но следующая его фраза была обращена ко мне уже с угрожающими интонациями:
-А тебе, что, смешно?
Сердце ухнуло куда-то вниз, но, слава Богу, врать мне было не надо. И я ответила чистую правду:
- Нет, не смешно. Просто, когда видишь, что такая любовь существует, то жить светлее становится. А сколько дочке?
- Это верно, - неожиданно мирно согласился Квазимодо. - Я сам от себя такого не ожидал. Десять ей. За границей она учится. В хорошую школу устроил. Самую дорогую. Самую лучшую. Думал раньше - если баба, то есть женщина, тебе нужна, то и о ребенке заботиться надо. Типа, довесок к бабе. А оно эк вон обернулось. Когда что о дочке, для меня ничего другого нет. Ни работы, ни баб, ни денег. Все отдам. Если что - порву любого. Ты ж видишь, небось, я могу это. И все видят. Если что - всех порву. А уж если совсем что… то возьму "калаша", магазинов, сколько найду - выйду на площадь - всех покрошу. А потом в себя. Без нее мне никак. Без нее мне вилы. И мне все равно где. В Москве, Орле или ихней Женеве. Ох, зря я это сказал…Да ты здесь сидишь. Значит ,своя получаешься. Чужие здесь не сидят, - он жутко усмехнулся собственной шутке. - Чужие здесь на ходят. Долго не ходят. Ох, тоскливо мне без нее… Я часто к ней летаю, но все одно тоскливо… Один раз - не поверишь - сон мне приснился. Нехороший. Так я с утра, прямиком в кассу, в ЦМТ, там ихний Свисэйр билеты продает. А лопатник- то дома оставил. Ну, забыл, короче. Так там девки мне без денег и без карточек билет дали. Говорят - постоянный клиент, приедете,отдадите. А что ждать-то? Я позвонил , пацанов туда отправил. Все сделали, как положено. Деньги привезли, ну там - цветы - конфеты - шампусик . В благодарность за понимание. Хорошо, сон ерундой оказался. Все в порядке с ней было… Зато повидал… А у тебя дети есть? Должны быть. Вон, кольцо на руке.
- Да, есть. Тоже дочка.
- Ну так, значит, понимать должна. Мать… Только вот ба… женщины, я хочу сказать, даже если свои дети есть, понять этого не могут. Не могут они понять, что это такое, когда мужик, отец своего ребенка… Моя вот тоже понять не может. Говорит, чего мотаешься каждую неделю. Только глаза мозолишь своей рожей. Учительниц пугаешь. Дочку смущаешь… А я не могу. Прилечу сюда, пройдет дня два -три… Тянет. Тянет.
Ты, вот не поверишь - а мне все равно, какая она…-
- ??????!-
- Мне все равно, какая она - хорошая там, плохая для них… Как учится… Главное, что она есть у меня… Для меня она всегда…

Это было как удар. Озарение. Гештальт. Только сейчас этот Квазимодо произнес то, о чем я напряженно долго думала. Многословно и бесполезно, привлекая на помощь мнения великих и прочих гуманитариев. Все было правильно. Правильно, но мимо. Не точно. Не так. Не так, как я понимала и чувствовала. И вот сейчас, в этой дурацкой приемной этот малограмотный монструозный тип, от которого за версту несло криминалом, в пяти словах сформулировал мне квинтэссенцию смысла родительской любви. МНЕ ВСЕ РАВНО, КАКАЯ ОНА.
Конечно! Конечно же, да! Должен же родитель - мать или отец отличаться чем-то от многочисленных социальных институтов, организующих жизнь человека, практически с рождения. Сколько слез проливается из-за того, что папа с мамой вдруг становятся не папой с мамой, а второй воспитательницей детского сада, частью школьного педсовета, деканата, представителями гражданского или уголовного кодексов. Идентифицируясь с контролирующими, воспитующими, организующими системами, родитель начинает оценивать своего ребенка, как продукт. Успешный или неуспешный. Престижный или непрестижный. Это же неправильно. Ребенок, как предмет престижного потребления.
Ребенок, как модный товар. Как марка автомобиля или часов. Ребенок, как пища собственной гордыни, или что еще хуже - нереализованных амбиций.
Современные бизнес-родители организуют воспитание детей, как бизнес- процесс. Принимаются бизнес-решения: образование, здоровье, спорт, отдых. Бизнес- ребенок обязан обеспечить свои товарные качества в соответствии с вложенными средствами. Бизнес-ребенок должен повышать рыночную капитализацию своих родителей, как сильный товарный знак или безупречная кредитная история. И горе тому ребенку, который не оправдает вложенных средств.
В семьях, чей материальный достаток не позволяет организовать воспитание, как бизнес- процесс, происходит то же самое, но этажом ниже. "Не горбись! Куда столько сладкого? В "модели" тебя не возьмут", - дрессируют девочек. "Качай мускулы! Коль Бог ума нЕ дал, может, хоть жену богатую возьмешь!" - покрикивают на мальчиков.
В России, где в русском целомудренном языке даже не имеется цивилизованных слов, для обозначения половых органов, юношеский порог естественной стыдливости исчез, как призрак прошлого. Родители гордятся тем, что их дети - студенты обоих полов подрабатывают в стриптизе. " Ты представляешь, он там столько полезных знакомств завел",- одобрительно говорит мне соседка, владелица нескольких магазинов модной одежды,- адвокатессы, врачихи, даже из гордумы одна… А что, сейчас все так поступают, у кого, конечно, данные есть… Я теперь только через него вопросы и решаю…"
Мы тысячи раз спрашиваем у детей об отметках и достижениях и никогда о том, счастливы ли они. А потом ужасаемся тому, что наряду с прочими архаизмами, наши ребенки почему-то отвергают и заповедь о почитании родителей. И удивляемся: откуда, мол, такое? Я в их возрасте…"
И осекаемся, вспоминая правду.
Что ж тут удивительного: ребенок-товар имеет товарные жизненные ценности. Родители почитаются до тех пор, пока они сохраняют статус высоколиквидного актива. Почитание убывает по мере потери ликвидности.
И это есть мера ответственности родителей за свои воспитательные приоритеты.
МНЕ ВСЕ РАВНО, КАКАЯ ОНА, - сказал Квазимодо.
Так случилось, что короткая фраза, вставленная в контекст, хоть и фактурного, но случайного эпизода послужила для меня ключом к ответу на многие, очень личные вопросы относительно сути и базовых принципов родительской любви. И даже сейчас, по прошествии многих лет, этот эпизод мне кажется почти притчей. Но, наверное, это особенности личного восприятия.
Один раз, как мне показалось, кстати, я пересказала этот эпизод с Квазимодо Вовочкиной маме - Гале. Галя выслушала с неподдельным интересом. А потом неожиданно отреагировала: "Слушай, а ведь у таких супернакачанных мужиков с потенцией обычно проблемы…"
Чужая душа - потемки!

Эпизод номер шесть.
. Вовочка - юный натуралист. Эта одна из его методик взаимодействия с взрослым окружением. Этот естествоиспытатель брызгает кислотой, а потом внимательно смотрит, в каком направлении этот раздражитель будет действовать. Как взрослые будут дергаться, насколько громко шипеть и, главное, какой они будут выдавать объем репрессивных откликов. Как-то, по-своему, он переваривает увиденное и услышанное и приходит к каким-то выводам. Мне кажется, что чаще к истинным. Практические результаты этих экспериментов являются для юного натуралиста основанием для определения настоящих границ дозволенного. Именно так, опытным путем, и устанавливают подростки эти границы.
Мы, взрослые, зря надеемся на то, что наши монологи-нотации относительно того, что можно и что нельзя, что хорошо и что плохо, играют хоть какую-то роль. Никакой роли они не играют. Значение имеют два фактора: практические образцы поведения взрослого окружения и результаты естественно-научных экспериментов с ним.
"Обманывать нехорошо!" - утверждает взрослый. И буквально через минуту, забыв о собственных утверждениях, услышав телефонный звонок, говорит ребенку: "Возьми трубку. Если это тетя Валя, скажи, что меня нет дома. Я ей потом позвоню".
Дети - подсознательные сторонники непреложной истины: "… по делам познается". Нас, взрослых, они тоже познают по нашим делам, а не по нашим словам.
Моя работодательница Галя с течением времени расширяет сферу моей компетенции. Вот и сейчас в нее включился очередной вопрос. Вопрос в том, что Вовочка изъявил желание после школы поехать домой не один, а с тремя товарищами. Перспектива иметь дело с четырьмя подростками сразу, меня не то, чтобы пугает, но - напрягает, безусловно.
- Вот и решай сама, - говорит мне Галя по телефону. - Что там у вас с уроками?
- Галя, если исходить из оснований уроков и учебы, то твоему ребенку нельзя ничего и никогда, кроме сидения за учебниками. Здесь надо принимать, как говорится, комплексное решение…
- Вот ты его и принимай. Это комплексное…- ехидничает Галя.
Рядом стоит ее сын и не менее ехидно смотрит на меня в ожидании ответа. Провокатор юный. Он ждет от меня справедливого решения. И поэтому знает результат. Вовочка сейчас живет в обстановке репрессивных запретов и ограничений, установленных для него после истории со спиртом. И отказать во внешне невинной просьбе пригласить на "полчасика" к себе друзей - это несправедливо. Все же под контролем взрослых… Ну, что здесь "такого"? Да… Мне б хоть десятую долю его политиканских способностей. Очевидно, что Вовочка оказывается в выигрыше при любом ответе. Если разрешить - он повеселится с друзьями. Если я скажу "нет", то, без сомнения, он будет считать, что у него есть право на депрессию, сплин и саботаж уроков, что тоже неплохо для него.
Надо соглашаться…
Довольный одержанной "за явным преимуществом" победой, Вовочка по-хозяйски упаковывает троицу своих одноклассников на заднее сидение. Как всегда, Глазастик использует результаты победы в максимально полном объеме. Почти на грани допустимого в наших неписанных правилах. Все его барское поведение, жесты и реплики должны показать его одноклассникам, что я - его водитель. Он солидно усаживается рядом со мной и командует: "Поехали!"
Хе-хе. Я ведь потихоньку тоже кое-чему учусь у Вовочки. Я не буду дарить подростку эту возможность торжества. Я ее ему продам. Включаю музыку, переключаю звук на колонки сзади так, чтобы там не слышали разговора на переднем сидении, говорю: " Ты мне ЗА ЭТО дополнительное изложение напишешь!" " Договорились!" - отвечает Вовочка, моментально сориентировашись в ситуации.
Честное слово, семь из десяти известных мне людей, в это ситуации непременно уточнили бы: "За что?". Вовочке все ясно. Мне иногда кажется, что тонкая материя человеческих отношений со всеми ее ситуативными раскладами, весовыми категориями ее и прочей статусной динамикой для подростков намного материальней, конкретней и очевидней, чем учебный процесс, с его материальными учебниками, учителями и уроками.
Мы, взрослые, стараемся ПОНЯТЬ материю человеческих отношений. Современные дети же ее просто ВИДЯТ, так, как можно видеть предметы.
Хотя на самом деле все объяснимо прямо по Карлу Марксу. Ведь именно эта материя современным детям больше всего и "дана в ощущении". И в школе и дома. В этой материи - они профессионалы. А я жалкий дилетант и.
И - чую! Сейчас меня, жалкого, несчастного дилетанта , эта четверка начнет испытывать на прочность во всех направлениях. На своем любимом поле. А Вовочка будет судьей.
- Да - да, тетя Лена. Меня, один на один, Вы еще можете переиграть. А вот попробуйте-ка переиграть мой штаб, - крупными буквами написано на лице у Вовочки…
Похоже, меня ждет очередное испытание на профпригодность. Кто начнет?
Начинает Гиббон.
- Как медленно мы едем, - говорит он, ни к кому не обращаясь, - А вот мой дядя - папин брат- вчера здесь ехал со скоростью 120.
- А ты где был? - спрашиваю
- Как где?! В машине, разумеется!
- А кто еще был в машине?
- Ну, сам дядя, конечно, я, Тютька, ну…это… моя сестра Танька и папа.
Шутки-шутками, а ведь мне надо все раунды выигрывать. Как бы то ни было, мне эту четверку надо продержать в руках, по оптимистичному моему прогнозу, часа два. Если начну проигрывать, то до уроков с Глазастиком мы сегодня не доберемся. Низведут до статуса мебели и поставят в игнор-лист. Это я здесь в машине хозяйка, а дома Вовочка будет хозяином, они гостями, а я - типа няня и шофер. Здесь и сейчас надо определяться, "кто здесь царь". А для этого надо все выигрывать. Четверо против одной? Церемониться не буду! Долой пределы необходимой обороны!
- Твой дядя - дурачок? Как же ему права выдали? - с сожалением интересуюсь я.
- Почему Вы так говорите…?!
- Потому, что только дурачок может, посадив в машину двоих детей, причем не своих, мчаться по этому участку Мичуринского со скоростью 120. В любое время суток.
- Мой дядя - стритрейсер! Он очень хорошо водит машину…
- Детка, запомни раз и навсегда! Гонки и водительское мастерство, особенно в условиях мегаполиса, - абсолютно разные вещи! Стритрейсер должен очень быстро проехать 400 метров. А водитель должен приехать в желаемое место с целыми пассажирами, на целом автомобиле и, по возможности, вовремя. Задачки разные. И ответственность. Стритрейсер отвечает только за себя. Я вот сейчас посадила в машину четверых обормотов подросткового возраста. И, следовательно, пока вы у меня в машине, я отвечаю за целостность ваших бесценных для ваших родителей организмов. Изображать из себя "таксиста" в Москве, когда у тебя в машине чужие дети, это даже не дурь. Это преступление! И я не шучу. Вот, если б какая-нибудь баба посадила моего ребенка в машину и поехала здесь со скоростью120 и я б об этом узнала, то б собственноручно лишила б эту особу части волосяного покрова на голове. Что б неповадно дурить было с чужими детьми...
- А тетя Лена это может, - вдруг неожиданно сказал Вовочка.
Интересно, с чего это ребенок сделал такой вывод? Ну, да ладно. Похоже, Вовочка присудил мне победу. Или, по крайней мере, непоражение. Однако, к чему эта его реплика? Расслабляться нельзя.
Мальчишки принялись живо обмениваться описанием случаев, как кто из их знакомых ехал со скоростью 150… 180…200…, попутно обсуждая марки автомобилей. " Порш, Феррари, Мазератти…", - звучит в салоне автомобиля. Ставить оценки моему стилю вождения больше желающих нет.
Мы приехали. Вовочка чуть-чуть замешкался, и я удачно перехватила у него хозяйскую инициативу: стала командовать, куда повесить куртки, во что переобуться… Отправила всех мыть руки. Привлеченный шумом и гамом в холле, показался Лев. Хорошо, что он дома. Может пригодиться. Лев сочувственно меня поприветствовал, подмигнул и счел за благо скрыться, прихватив с собой телефон.
- Глазастый, твои гости очень голодные? Вы в школе обедали? Может, вы на кухню пойдете, перекусите там… Может, мне у мамы спросить, чем там их угостить?…
- Тетя Лена, да не надо этого. Кормить их еще! Так посидят.
Похоже, для Вовочки друзья - это тоже объект только потребления. Инвестиции, даже не из личных средств, в друзей не предусмотрены.
Порывшись в кухонных запасах, я принесла ребятам блюдо крекеров, банку джема, яблоки из Пусиного сада и пепси-колу. Вовочка не доволен моим самоуправством. Надо будет не забыть позже обсудить это с ребенком. Растолковать ему, что если он кого-то приглашает в дом, то это обстоятельство накладывает на него кое-какие обязательства… Хотя, может, это уже и неочевидно в этих новых молодежных средах…
А я знаю одно: неголодных подростков не бывает. Когда моя дочка училась в девятом классе, ее день рождения совпал с каким-то моим авралом на работе. Для ее пятерых гостей - трех девочек и двух мальчиков я заготовила обильное, с моей точки зрения, но неразнообразное меню: жареного порося, полведра овощного салата и роскошный четырехкилограммовый торт. Через два часа после начала торжества дочка пришла ко мне и тревожно поинтересовалась, нет ли дома еще какой-нибудь еды. После этого позорного случая я путем несложных вычислений пришла к выводу, что неустойчивое чувство насыщения наступает у подростка после попадания в его желудок не менее двух килограммов еды, потребленной со скоростью один килограмм в час.


Мальчишки хрустят печеньем и смачно чавкают, поедая яблоки. Все не так страшно, как я подозревала. Нормальные человеческие дети. Самое время брать полностью власть в свои руки.
- Итак, джентльмены, раз вы мне тут все попались, мы не будем терять времени и сейчасначнем делать уроки. Какое домашнее задание на завтра вам представляется наиболее проблемным?
Опаньки! А вот это новость! Когда около школы Глазастый объявил, что хочет пригласить домой друзей, я не стала спрашивать у него о заданных уроках, чтобы не услышать о том, что задана сплошная ерунда или о том, что большую часть ему сделали девочки на переменах… А теперь выясняется, что завтра зачет по литературе по всей теме "Капитанская дочка". Натаваня опять дала список из двадцати вопросов. Мда-аа…Нездорово все получилось. Зная Вовочку, можно утверждать, что мне с ним на эту подготовку к зачету, потребуется не меньше трех часов… Ой, как неудачно все…
Но на этом неприятные новости не закончились. Выяснилось, что никто из четверых не удосужился записать эти двадцать вопросов.
Отправляю Глазастика к Леве за телефоном, а сама пытаюсь узнать у троих гостей, какие вопросы из продиктованных Натаваней отпечатались у них в памяти. Выясняю, что никакие не отпечатались. Судя по всему, эта четверка друзей колобродила весь учебный день и содержания занятий они просто не видели и не слышали. Учебная ситуация становится критической. С удовлетворением замечаю, что легкомысленное настроение начинает улетучиваться, мальчишки явно посерьезнели, проблем с литературой и Натаваней им, очевидно, не хочется.
Перехожу на командный тон и приказываю раздобыть быстро список вопросов. Ребята устраивают совещание на тему, кто, кому и в какой последовательности будет звонить. Совещание затягивается:
- Звони Олесе
- Сам звони!
- Она тебя любит!
- Не звизди! Она тебя любит!
- Может, китайцу позвонить?
- Он сейчас на тренировке.
- Тогда Машке…
- Я Машке звонить не буду.
- Я тоже…
- Давай Венику…
- Я Венику очки разбил, мне он ничего не скажет…
- А Серому?
- Серый сам не писал. Точно.
- Давай этой… жирной позвоним…-
- А ну, посерьезней и побыстрей!- рявкаю я. - Времени мало!
Пошипев и потолкавшись, ребята начинают звонить одноклассникам. Результат неутешительный. Списка вопросов нет. Записать ДВАДЦАТЬ вопросов оказалось слишком непосильным трудом даже для некоторых отличников и хорошистов. Но обзвонили еще не всех.
А тут еще Гиббон выдает очередную провокацию в мой адрес:
- А давайте этой тантристке позвоним?
Пропустить или отреагировать. Времени в обрез. Но я уже немножко знаю Гиббона и знаю, что, если не отреагировать, он будет только усиливать этот эпатажный натиск. Лучше, наверное, сейчас отреагировать.
- Слава, а ты мне так сообщаешь, что у вас в классе тантрический секс практикуется?
Вовочка доволен, Гиббон озадачен.
- Ну, я хочу сказать, что мы статью читали о тантре, а она ее на ксероксе размножила и в классе раздала…
- То есть, тантристкой вы называете девочку, которая размножила статью на ксероксе?
- Я хочу сказать, что на тантрический секс очень много времени надо. Часа четыре. А гулять тогда когда?!! - отчаянно восклицает Гиббон.
Здорово! Надо будет Гале потом рассказать…
Продолжаем обзвон одноклассников. Наконец, мне сообщают, что список есть у Машки, но она уже все сделала, выпила пива, сидит в ванне и абсолютно не интересуется тратить время, чтобы диктовать длиннючий список вопросов всяким чувакам…
- В общем, послала она нас, - горестно заключает самый серьезный мальчик из этой четверки - Евсей.
Я обостряю ситуацию. Говорю ребятам, что у них есть еще 20 минут на решение проблемы со списком. Если через 20 минут он не возникнет, то я звоню Натаване, рассыпаюсь в извинениях и прошу ЕЕ продиктовать этот злополучный список вопросов.
Попутно, естественно, объяснив, ПОЧЕМУ я ее так утруждаю…
- А что Вы нам сейчас посоветуете? Ну, что нам делать? - это Евсей
- Ребята, по-моему, у вас сейчас только одна возможность есть. Еще раз позвонить Маше и упросить ее все-таки продиктовать вам список. Другого пути не вижу.
За дело берется Валентин - длинноволосый мальчик богемного вида:
- Машка, ну ты это… может, продиктуешь все-таки… - Она трубку бросила.
- Джентльмены, у меня к вам вопросик имеется. Ко всем. Знаете ли вы, что значит ПРОСИТЬ? Что люди говорят, когда они не требуют, не спрашивают, а именно ПРОСЯТ? Вы разницу ощущаете?
- "Пожалуйста" надо было сказать ,- осеняет Вовочку.
А я, кажется, попала в точку. Эти бизнес - отпрыски ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не умеют просить. Никто их этому не учил. Да и не надо было.
Приходится объяснять мальчикам, что когда человек ПРОСИТ, целесообразно подчеркнуть модальность обращения словами " я прошу" или " мы просим". Что нелишне добавить пояснение о величайшем значении выполнения этой просьбы. Сообщить о своей искренней благодарности. В ряде случаев можно добавить комплименты.
- Понятно?- спрашиваю
- В общем, понятно. Но непонятно, что говорить-то, - следует ответ
- Говорить надо примерно так: "Маша, пожалуйста, не бросай трубку. Мы тебя очень просим… Спаси нас… Ты- самая лучшая и самая добрая… Пожалуйста, продиктуй список. Ты - наша единственная надежда…" Просят вот так .
- Я этого говорить не буду, - заявил Вовочка
К нему немедленно присоединились остальные.
- Хорошо. Значит, я звоню Натаване?-
Мальчишки стали переглядываться.
- Я, пожалуй, попробую, - неуверенно сказал Евсей
Евсей стал практически дословно воспроизводить мои советы. Судя по ходу разговора, Машина оборона стала давать слабину, начиная со второй реплики Евсея. Заметно повеселевшие ребята, бросились давать советы:
- Скажи ей, что она красавица.
- Скажи ей, что она солнышко и зайчик.
- Скажи ей, что мы ей конфетку дадим.
И через 30 минут заветный список, написанный корявым поспешным почерком, был у нас перед глазами.

Эпизод номер семь.
Бой с барсом.
- Тетя Лена, а если меня выгонят из лицея, то зачем же мы с вами мучаемся, "Мцыри" учим?
- Глазастик, формулируй точнее. "Мцыри" мы не учим, поскольку я его уже выучила, а ты еще не приступал. На сегодняшний день - ты учащийся. И твое дело - учить уроки. Поехали. Первую строку помнишь? Нет, "… сердито лапой рыть песок" - это не начало. Вспоминай. Сосредоточься. Глазастик, давай. У тебя получится. Не спорю, что последние дни у тебя были очень нервные и напряженные. Это все знают. Тем достойней будет выглядеть твое выполненное задание. Соберись. Начали. " Я ждал…" Как дальше?
- "… и вот в тени ночной врага почуял он, и вой…" Не помню…-
- Прочитай еще по книге. Не спеши. Читай по книге столько, сколько тебе надо. Вот, молодец. Да ты почти все выучил. Нет. Стоп. Ты две строчки пропустил. Читай опять по тексту. Вот же эти строчки. Ты не сюда смотришь!
"Надежный сук мой, как топор, широкий лоб его рассек". Вот продолжай.
Что барс сделал после этого? Да не сдачи дал, а " он застонал, как человек"… Что дальше? Нет. Давай сначала. Молодец. Почти хорошо. Ну, еще разок! Давай. Лермонтова несложно наизусть учить. Вовочка! Сосредоточься. Не спеши! Ты только что все это знал! Куда все делось?
Давай сначала! Что надоело? Что может надоесть, когда мы еще ничего не сделали? Это не называется "выучил". Наизусть ты этот отрывок не знаешь. Значит, не выучил. Перестань подвывать и скулить и давай сначала… Ладно, иди..
Глазастик выпрашивается в туалет. После посещения туалета все запомненное куда-то улетучилось. Опять начинаем сначала…
- Глазастик, Глазастик. Перестань капризничать. Я-то знаю, что память у тебя блестящая. Особенно на всякую похабщину, к сожалению. Стоп. Идея.
Как там у Лермонтова? Глазастик, а Глазастик, а ты не мог бы учить "бой с барсом", представляя себе, что это педерастическая порнуха?
-Это как?!!
- А вот так. Читай и учи:
"Ко мне он кинулся на грудь;
Но в горло я успел воткнуть
И там два раза провернуть
Мое оружье. Он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом….."
Через 10 минут "бой с барсом" был выучен наизусть. И Глазастик с удовольствием занялся декламацией. " Бой с барсом" был прочитан : стоя на стуле, лежа ни диване, перед зеркалом, коту Сникерсу и плюшевой собаке. За знание текста я больше не беспокоилась.
Эпизод номер восемь.
Жду Вовочку около школы. Вовочка опаздывает. Впервые без предупреждения. На улице сумрачно, низкие облака, настроение сонное и апатичное, вылезать из машины не хочется. Однако я эти правила установила сама и должна их выполнять. Жду еще пять минут и отправляюсь на поиски. Глазастика нет и через пять минут. Бреду в сторону школы. Почти у главного входа слышу за собой топот. Вовочка! Слава Богу! Нарисовался!
- Тетя Лена, как же Вы медленно ходите! Я, чтобы побыстрей, через черный ход вышел, дошел до машины, увидел, что Вас нет и успел Вас здесь догнать! А Вы - только от машины идете. Чего, старость - не радость?- дружелюбно тарахтит Вовочка.
- Я тте поострю! Оно, конечно, может, и не радость, но с тобой я б местами не поменялась ни за какие коврижки. Все, что угодно, но только школьной жизни мне не надо. Так, что у кого радость, у кого - нет, это еще посмотреть требуется. И, кстати, о радости: тут кое-кто сейчас огребет за опоздание. В чем дело?
- А вот и не огребет! Нас Натаваня после уроков оставила. Надо было ответить на вопросы. Письменно причем. Никак предупредить не мог. И, между прочим, я для Вас старался. Один из первых ответы сдал. А Вы - не цените. Раньше меня только Илья ответы сдал. Но у него все просто. У него только мама и папа. А у меня - сложнее - из-за Левчика. А я быстро все написал!
-Глазастый! Пожалей меня. Сам говоришь, что старость - не радость. Прояви милосердие, изложи членораздельно! Что за вопросы то? При чем здесь Лева?
- Ну, вопросы про жизнь. Кто как живет, в каких условиях, кто члены семьи, где работают, как зарабатывают, как к детям, то есть к нам относятся, не обижают ли детей.
У меня в голове перестало что-либо монтироваться. Я повторяла про себя то, что сейчас прощебетал ребенок, в надежде, что я его неправильно поняла. Шансов не было. Глазастик редкостно ясно все объяснил. Покрутила головой, уже ожидая внезапного исчезновения огромного слова ROLEX с соседнего дома и появления вместо него СЛАВА КПСС. Все было на месте. И Вовочка тоже.
- Тетя Лена, что с Вами?
- Глазастый, а у тебя ничего не дрогнуло? Я хочу спросить, не кажется ли тебе, что, если у школы есть вопросы о том, как живет твоя мама, то эти вопросы приличнее задать маме? И что тебе непорядочно отвечать на вопросы о жизни своей матери?
- Но ведь Наталья Ивановна попросила!
- Ага. Анекдот знаешь? "Девочка, как ты стала проституткой? - Как, как…попросили!"
Вон мама тебя тоже много о чем просит. И на многие ее просьбы тебе начхать. А тут - ишь, какой исполнительный! Прям - юный пионер! Донос готов написать? Всегда готов!
- Да, почему - донос?! Это просто для милиции надо. Для детской комнаты. Вы ведь сами знаете, что некоторых детей здорово бьют дома. Чтобы их защитить. А я все хорошо написал, - в голосе ребенка звучали отчаяние и обида.
Увы! Самообладание я потеряла полностью и уже кричала на Вовочку:
- Ты соображаешь, что ты несешь, а? Ну, нафига милиции размер доходов твоей матери?Для рэкета? Послушный ты наш! Мачо наш известный! Как перед бабками - тетками выпендриваться - он первый по крутизне. А здесь что?! "Попросили!" - слово "попросили" я произнесла противным писклявым голосом. - И он готов все рассказывать и все показывать…И это о семье, о доме! Безопасность и конфиденциальность которых ты обязан защищать.
- Ну, так все писали! А о деньгах я написал "не знаю". Я ведь, действительно, не знаю. Знаю только, что на жизнь хватает. А что мне надо было делать?
- Что? Немедленно позвонить матери. И сказать Натаване, что мама лучше тебя ответит на вопросы, и трубку Натаване передать. Мобильник есть у тебя. И его тебе не менты и не Натаваня купили! А мать, которую ты с такой легкостью сдал, ну может, и не сдал, но проявил к этому высочайшую готовность. В смысле, как попросят, так сразу! Ну, Глазастый, ты и тип!
Черт! Мне надо срочно заткнуться и перестать орать. А то еще чуть-чуть и начну верещать: "Я в твоем возрасте…" Ребенок здесь виноват меньше всех. Его восьмой год учат слушаться учителей.
Но странно, что никто из его многочисленных воспитательниц в семье - таких образованных, гордых, демократичных и современных - не объяснил ребенку расклад важных жизненных ценностей.
И школа-то, школа! Лицей высокооплачиваемый! Каков! Если что-то там надо, ведь могли раздать список вопросов. Например, заполните дома, завтра принесете… Нет, втихаря, без предупреждения оставили детей после уроков: "Отвечайте! Кто ответит, тот может идти домой".
- Глазастый, извини меня. Я на тебя не очень справедливо накричала. Я даже не уверена, мой ли это вопрос. Извини, пожалуйста.
- Ладно. Проехали,- великодушно согласился принять извинения Вовочка.
- Давай теперь в деловом режиме. Я все равно считаю, что об этом надо рассказать маме. Не беспокойся, она не будет к тебе в претензии. Хотя, по-моему, она была б очень рада, если б ты отказался отвечать. Считай, что это чисто взрослая ситуация. Мама здесь может быть в претензии к школе. Или ко мне. Давай реши, кто ей будет звонить - ты или я.
- Звоните Вы, - сказал Вовочка минутой позже, после того, как его ситуационный компьютер выдал какой-то, неизвестный мне, результат .
- Галя, я только что наорала на твоего ребенка. Дело вот в чем…
Галя не разделяет моего пафоса, но, тем не менее, неприятно удивлена этой всей ситуацией:
- Странно. Ведь на самом деле учителя все обо всех знают. Для чего им это понадобилось? Я позвоню Натаване, узнаю, для кого это надо было.
Нас с Галей, судя по ее выводам, беспокоили в этой ситуации разные вещи. Галю больше всего интересовало, кому предназначены эти письменные ответы и само содержание вопросов; мне же казалось это неважным, а самым важным и тревожным я считала готовность ребенка отвечать на вопросы о частных сторонах жизни семьи.
- Галь, а с Вовой кто-нибудь проводил пропедевтические беседы о том, что частная жизнь семьи - это запретная тема для бесед с посторонними? Ну, что-то в этом духе…В конце концов, по нашим временам, это даже небезопасно по части криминала.
- Конечно, проводил. Я проводила. Я все время ему об этом говорю, - не очень уверенно сказала Галя.
Гале так и не удалось выяснить суть произошедшего. Натаваня изворачивалась и несла ахинею не хуже Вовочки. В миг забыла законы русского языка, который преподавала. Все подлежащие заменила местоимениями "он" и "они", сделав текст непонятным для несведущего человека. В одном абзаце она умудрилась сослаться и на требование завуча, и на детскую комнату милиции, и на районное школьное начальство. Единственное, в чем Галя была уверена после разговора с учительницей, это в том, что инициатива исходила не от Натавани.
- Что произошло, то уже произошло. Ничего не поделаешь, - мудро заметила Галя.

Я собой недовольна жутко. Ошибку сделала грубейшую. Категорически нельзя так бесцеремонно вмешиваться в область "что такое хорошо и что такое плохо" в моей, так сказать, работе.
Это только кажется, что все родители примерно одинаково понимают, что есть благо для детей, что есть вред, что прилично, а что нет и так далее. У меня есть подозрение, что нынешним тинэйджерам в семье даже не сообщают о каких-то фундаментальных социальных табу, например, о том, что "брать чужую вещь без спроса нельзя". Мне неоднократно приходилось наблюдать такую картинку. Вовочка цапает из рук одноклассника мобильный телефон, начинает нажимать клавиши, что-то там смотреть и выяснять. Возмущенный одноклассник вращает глазами, что-то сбивчиво говорит и, очевидно, не в состоянии указать на ту социальную норму, которую при этом нарушает Вовочка. Инстинктивно понимает, что происходящее - неправильно, но выразить словами свою претензию он просто не может. Видно, что они оба либо не информированы, что такая норма есть, либо эта норма хранится на таких далеких задворках сознания, что вытащить ее оттуда без серьезного напряжения невозможно. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы отучить Вовочку без разрешения переключать музыкальные каналы у меня в машине, брать диски, и т.д.
Ребенок был удивлен безмерно, когда я впервые изложила ему эти ограничения. Но, как я была рада, когда с третьей или четвертой попытки удалось услышать от пришедшего ко мне домой Вовочки, заветное "можно?". "Можно я диски посмотрю?" " А можно я этот фильм возьму посмотреть?" Надо заметить, что при первом визите ребенок просто покидал понравившиеся ему диски к себе в рюкзак очень естественно, не переставая при этом о чем-то рассказывать. Так что внутрисемейные системы воспитания являются еще большими " потемками", чем чужая душа.
Вечером поздно мне звонит Галя.
- Лен, послушай, у нас плохие новости. Вовка спит, а дело вот в чем. Он сегодня весь вечер сидел на телефоне. Он звонил, ему звонили. Говорил шепотом, прятался. Но кое-что мне удалось подслушать. Я к нему подлаживалась, ублажала его, хвалила и под конец мне удалось выяснить, он мне по секрету сказал, что у них на завтра на утро драка назначена. Ну, назначена, конечно, встреча, но чтобы подраться. С девятиклассниками. Похоже, что Вова опять в центре событий и опять из-за какой-то девочки. Назначено перед уроками за гаражами около школы.
- Только этого нам и не хватало! Галь, вот что. Я туда утром поеду. Не волнуйся, Вовка меня не узнает. Надену темный парик, другие очки, старую куртку. И если, ситуация выйдет за рамки - вмешаюсь. Найду как.
- Ехать не надо. Я тебя хотела попросить завтра после школы, когда ты его встречать будешь, повнимательнее быть - как что… Может, даже у дверей школы его встретить.
- Галь, погоди! Почему ты не хочешь, чтобы я утром там была? Не сомневайся, я сделаю все, как надо.
- Да не надо утром! Я Натаване позвонила. Они вместе с завучем туда подойдут! Ты после уроков посмотри.
- Галя, а ты уверена? Я хочу сказать, что если пацаны поймут, откуда утечка информации произошла, то у Вовки могут быть проблемы уже второго порядка.
- А как они поймут? Особых умников там нет.
- А Натаваня не сдаст тебя случайно?
- Да, нет. Она вполне вменяемая женщина.
- Но Вовка- то сам поймет, в чем дело! Тебя это не смущает?
- А чего тут смущаться - то? Нам что, ребенок в синяках нужен?
- Да нет, не нужен. Особенно мне. Ребенок в синяках будет чувствовать себя героем, я его потом неделю за учебники не усажу.
- Вот-вот. И я о том же! Ладно, поздно уже. Ты там посмотри завтра после уроков.

Смотрю растерянно на телефон. Я определенно охреневаю от этих современных реалий семьи и школы. Днем сын выступает в качестве информатора относительно матери, а вечером мать становится информатором относительно сына. И оба - по уважительным причинам. А я, как полная дура, пристаю к обоим на предмет, не смущает ли их это. Самой смущаться надо!

На следующий день приезжаю к школе пораньше. У "черного" входа лениво разгружается грузовичок с надписью "Продукты". Очень хорошо. Значит, контролировать надо только главный вход. Удачно совмещаю место парковки с наблюдательным пунктом. До конца последнего урока осталось десять минут. Вовочка появляется через двенадцать. Он идет один, медленно, загребая ногами, еще медленнее, чем я вчера брела к школе. Никаких видимых признаков физического беспорядка в его облике нет. Одежда, прическа - все в норме.
- Мама - падла, - говорит Вовочка вместо приветствия. - Со мной никто разговаривать не хочет. Бойкот объявили.
-Глазастый, снова повторяю тебе: мужчина не должен так говорить о своей матери. Ни при каких обстоятельствах. И никогда.
Домой мы ехали молча.