Епископ Сан Францисский Иоанн (Шаховской).

Он, обратившись к ним, запретил им
и сказал: не знаете, какого вы духа
(Лк. IX. 55)

     Слово христианин не удержало своей первохристистанской белоснежности. Однако, если сказать (с уважением и многозначительностью) о каком либо человеке: "он - христианин", это прозвучит хорошей характеристикой человека и может прозвучать высоко, даже для слуха неверующих. С именованием "православный" дело обстоит не так хорошо. Призванное обозначать подлинное христианство, среди появившихся подделок и извращений апостольской веры, понятие "православия" и "православности", истинного прославления Бога, посерело в истории... Всякое именование может, вообще, быть сведено к отвлеченности и номинальности, но "высокое" особенно не выдерживает двусмысленности. Имя "христианин" поблекло, потому что в мире было и остается немало номинальных христиан (и православных, и католиков, и протестантов) ничем, в сущности, не отличающихся, по своей психологии и по делам, от людей всецело погруженных в чувственность и суетные дела "мира сего". Но понятие "православный" особенно пострадало в истории.

    Имя "христианин" несет в себе свое содержание и цель: Господа Иисуса Христа. Христово Имя светит даже среди несоответственного ему "христианства". Слово же "православный" заключает в себе, кроме исповедания истинной веры, еще и понятие какой-то человеческой исключительности, выделенности человека в самом христианстве, как бы возвышения его правды и его веры над правдой и верой других людей.

    Беда в том, что исключительность и чистоту самого православия многие в истории переносили и переносят на себя, возвышая тем себя и обольщая. Высокая самоквалификация опасна, особенно в религии - об этом ясно предупреждает Слово Божие. "Когда зван будешь на брак, пришедши, садить на последнее место, чтобы звавший тебя, подошед, сказал: "друг! пересядь выше"; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою" (Лук. XIV, 10). Мы видим, Спаситель внушает человеку скромность вообще, а в религиозной области особенно, так как религиозная гордость наиболее близка к фарисейству. И желание молиться Богу только с первого места - есть, конечно, очень вредное и предосудительное, для души, желание.

    Православие, т. е. горячность и чистота веры Христовой, началось среди мученичества. И оно было знаменем страдальчески-огненного пути к Богу, и высоко несло в веках эту царственную печать и было в истории самим удостоверением о мученичестве... Но, что мы видим теперь? Вследствие долгого союза, почти слияния психологии церковной и государственной, в "православных" странах, "православие" стало обращаться в законничество, в некую легалистическую привилегированность некоторых на земле и пред Небом. Люди присваивали себе эту привилегированность близости к Богу чрез свое рождение и крещение. И "православными" в истории стали себя именовать люди не только мало верующие, но и совсем неверующие, или не знающие во что они верят, не знающие духа веры, разума Церкви... На Балканах и в России можно было встретить, например, "православного" не верящего в загробную жизнь, или верящего "в перевоплощение", и т. д... Произошла подмена содержания в самом термине "православный" и потускнело целостное, жизненное его содержание.

    И лишь смиренное осознание православными людьми своей слабости, грешности и великой ответственности пред Богом может вернуть истине Православия ей подобающее сияние. Необходим православию дух смиренности и покаянности! Только он является печатью Православия, духовным о нем удостоверением. Дух Православия стыдится тщеславного подчеркивания своей православности. Праведные не выносят разглашения своей праведности и православные - рекламы своей православности. Свое именование "православный" православные несут радуясь об истине Господней и стыдясь за себя. И этот дух не мешает, а помогает быть смелым в исповедании веры.

    Отдалившиеся же от духа православия воспринимают свою "православность" именно так, как понимал свое сыновство Старший Брат в евангельской Притче о Блудном Сыне. Чувствуя свое "старшинство", они зазирают сперва нехристиан, потом "не таких как они" христиан, и, наконец, кончают осуждением всех православных, которые не принадлежат к их малой группировке. .. Разве мы не видим именно этого и в наши дни? По мере зазирания других людей, мнимо-православные считают себя всё более чистыми, более избранными и "исповедническими" в православии. Так рождается отвратительное новозаветное фарисейство, - утешение людей не Божьей, а своей святыней.

    Это состояние бывает, конечно, не только у "православных", но и у "римо-католиков" и у так называемых "евангельских христиан", которые так наивно подчеркивают свою будто бы особую "евангельскую" чистоту пред другими христианами и проповедуют чувство своей будто бы особой, по сравнению с другими, "спасенности", судя слишком легко (и, главное, преждевременно!) о том, кто из живущих в мире "спасен", а кто "не спасен".

    Верующему в Истину Христову естественно переживать драгоценность этой Истины. Кто искренно верует во Христа, тот не может не видеть всей благодатности и великости данного ему - и всем людям - спасения во Христе, в Его вечности. И нет, вообще, религи-зной веры без чувства ее святости и драгоценности. Не может быть обращения к истине без осознания величия этой истины. Но нельзя забывать, что именно Христова истина является прежде всего в пути и блаженстве духовного нищания. Это ее первый признак в человечестве.

    Веяние духа явлено в словах и делах апостолов, пророков, пастырей, мучеников и праведников Церкви. И все верующие призваны жить в веянии этой Благодати истины, храня правоверие, не только радуясь ему, но и нищая в нем. Нельзя рационализировать правоверия, как и нельзя его "национализировать". И совсем уже нельзя делать его своей привилегией.

    Вера в Бога во многом выражается в мире, но духовное умаление человеком себя, чтобы возвеличивался Господь, это - первый признак живой веры в Живого Бога.

    Кто поймет свою верность правой вере не как свою истинность, а как Божью милость и правду, тот сядет у самого дальнего конца Христовой истины и будет более скор на замечание немощей в себе и в своей церковной ограде, чем в оградах других. Только в таком приятии ответственности пред лицом Божьего дара открывается красота Православия.